Отец снова приятно посмотрел на него. В его лице всё так же странно было лишь тепло, словно он и не знал, что такое гнев?
– Я старался, мой дорогой брат, чтобы ты через эти небольшие трудности увидел те, которые могу тебе дать уже не я.
Здесь и был тот момент, когда Ромина глубокая злость в первую же секунду потухла, ещё даже не успев толком понять, что стоит за этими словами, но уже примерно понимая их смысл. Он сразу почувствовал на душе какое-то непонятное состояние, будто бы сам лично сбросил с себя всё то, что мешало ему раньше существовать и холод, шедший сверху, моментально пробрал его до костей.
– Может быть ты вспомнишь, как к тебе когда-то приходил, тогда ещё, её будущий муж? Помнишь?
– Да, – тихо и резко ответил он. – Конечно.
– Ты же помнишь, да, с чем он к тебе приходил?
Он лишь молча и еле заметно кивнул своей головой.
– Я тогда думал, что ты всё сделаешь правильно. Я помню, как надеялся, что все те испытания, которые я давал тебе, не прошли даром и полагал, что ты начнешь смотреть на мир более чистыми, добрыми и по-настоящему христианскими глазами. И в итоге, ты поступил тогда, как, скорее всего не хотел бы Господь.
– Вы же сами видели, какое это было…
Рома боялся сказать как-то плохо, зная, что говорить, теперь уже о скорее всего мертвом человеке, более грешно.
– Какой он был плохой человек? Думаю, вы это не забыли.
– Ну и что? Тогда тебя это не должно было волновать в том, чтобы не давать ему наставлений, которые он сильно ждал, даже не особо веря в Бога.
– А что тогда? Что должно было меня тогда волновать?
– Любовь, – немного протяжно, словно с какой-то ноткой ностальгии о чем-то хрипя, проговорил отец Михаил.
Наступило молчание. Кажется, в этой молодой, запутанной множеством жизненных испытаний, душе священника снова вспыхнул какой-то огонек, но только уже не тот, что обычно мог только обжигать. Этот же ощущался как нечто другое. То, что могло отогреть, когда жизненный холод, как казалось, успешно делал свое дело и то, что несло в себе другую, более теплую жизнь.
Начали вспоминаться слова из Евангелие, что читала ему ещё мама:
Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.
Эти слова он слышал в своей голове голосом матери. Голосом, который заставлял его всерьез задуматься о содеянном.
С небольшой тяжестью, Рома вспоминал то, что произошло, когда муж Марты приходил именно к нему. Ведь тот мужчина знал, что ему она не безразлична, и хотел тогда попытаться исправиться, чтобы быть для неё лучше, зная, какой он бесчувственный, особенно для такой молодой, чистейшей души. Этот настоящий, деревенский мужик, тогда действительно хотел стать лучше, но Рома даже не стал с ним разговаривать. Он вспоминал сейчас