– Я немного переживаю, Том. В прошлом Мехитабель всегда оказывалась права. Как думаешь, стоит нам ехать? Может, отменить путешествие?
Лепски вспомнил, как от его сегодняшнего хвастовства у Биглера с Джейкоби уши сворачивались в трубочку. Да они засмеют его, если он откажется от роскошного тура по Европе. И чем он оправдается? Он поднялся и подошел к Кэрролл, нежно потрепал ее по плечу:
– Забудь, детка. Старая пьянчужка перебрала. Она просто старалась удержать тебя дома. А то кто еще подарит ей бутылку «Катти Сарк»?
– Но я в самом деле переживаю, Том. Что за женщину по имени Катерина она имела в виду? И опасных людей, которых мы встретим? Я все спрашивала и спрашивала ее, но она просто сидела, стонала и трясла головой.
Лепски снова потрепал Кэрролл по плечу:
– Забудь! Нас ждет лучший отпуск в нашей жизни! Давай, детка, брось, забудь об этой старой алкашке. Мы с тобой оторвемся по полной! – Заметив, что Кэрролл расслабилась, он с надеждой улыбнулся, а потом спросил: – Так что у нас на ужин?
Эд Хэддон расплатился за такси перед скромным мотелем на скоростном шоссе, ведущем в центр Вашингтона. Он был облачен в темный деловой костюм весьма консервативного вида, в руке держал портфель. Остановившись перед террасой, ведущей к главному входу в гостиницу, он не увидел того, к кому приехал на встречу, поэтому двинулся по дорожке, направляясь в холл.
– Эд!
Негромкий окрик заставил его остановиться и пристально посмотреть на пожилого священнослужителя, который сидел на террасе и улыбался ему. Этому священнику на вид было под семьдесят, у него было круглое румяное, лицо, редкие седые волосы и благодушная улыбка, которая так подкупает детей и престарелых леди. Роста святой отец был среднего, сложен крепко – тело человека, который любит поесть. На носу у него красовались очки с полукруглыми стеклами. От него буквально веяло добротой и христианским духом, как от святого.
Хэддон оглядел его с подозрением, а потом проговорил жестко и холодно:
– Это вы ко мне обращаетесь?
Священник засмеялся: приятный, мягкий смех, способный ободрить верующих.
– Неужели настолько хорошо получилось, Эд? – спросил он.
– Господи! – Хэддон шагнул вперед и уставился во все глаза. – Это ты, Лу?
– Кто же еще? Недурно, значит?
Хэддон снова вытаращил глаза, а потом поднялся на террасу.
– Это действительно ты?
Святой отец кивнул и похлопал по сиденью стула рядом с собой.
– Боже милостивый! – сказал Хэддон. – Просто чудесно! Ну ты и артист!
– Да, можно так сказать. На данный момент это моя лучшая работа. Я получил твое сообщение. Значит, сделка состоится?
Хэддон сел, все еще глазея на святого отца. С Лу Брейди он выгодно сотрудничал последние десять лет. Брейди был лучшим в мире похитителем произведений искусства, и, что еще важнее, он ни разу не попадался, и у полиции на него не было ничего.
Помимо того,