Смутившись от таких ненужных в подмосковной глухомани крамольных мыслей, Валя постарался скорей их забыть.
От неприсутствия мыслей не только в голове, но и на сердце посветлело.
Правда, длилось отсутствие мыслей недолго. Пришла нежданная весёлость, привела, как голую бабу за руку, наслаждение от незряшных слов…
Стало ясно: это сами пернатые от внешнего толчка и какой-то порядочной встряски вдруг вернули себе острый птичий разумок! Заодно и ему, Вале, кой-чего вернули. Не дешёвое и быстро выветриваемое базарное здравомыслие вернули, а разумную душу, шевелящуюся где-то чуть пониже яремной ямки.
Остановившись, Валя приложил к обеим ключицам два свежесорванных калиновых листа. Сразу и мысли побежали попроще.
«Осеннее безумие птиц мне разум вернуло? Вернуло! Значит, всё наоборот! Это не люди птицам, а птицы людям для примера и подражания посланы. А если даже не для примера, то уж точно для услаждения: глянул на птиц – водка и бабы побоку!»
Улица лучистых вод
Рассказ
I
Историю про Савву Мамонтова и его любовницу Жужу впервые услыхал я в 1993 году, в последних числах сентября. В купе скорого поезда обрывисто и неполно изложил её паренёк по имени Костя, посланный проводить меня из Казани до Москвы и сильно смахивавший на не слишком опытного сотрудника Федеральной службы контрразведки (так тогда именовали ФСБ).
В двухместном чистом купе Костя постоянно пытался выдернуть меня – как тонкой леской выдёргивали когда-то давно пробку, провалившуюся на дно бордосской бутылки – из глухого молчания. Москву провожатый мой любил и смеялся от радости, чувствуя её неотступное притяжение. Что касается Казани, Костя, по его же словам, находился там в двухлетней ссылке, а меня его послали проводить хорошие люди, которых в этом старинном городе над Волгой очень много.
Сам я уезжал из Казани после трёхчасовой беседы с тогдашним Президентом республики, внимательным и добрейшим Минтимером Шариповичем со смутными надеждами на более-менее благоприятный исход того памятного года. Тогда я не знал: острое и необычное интервью с главой Татарстана, записанное на диктофон, «снятое» ночью с плёнки и бережно обрамленное пятью-шестью зарисовками с натуры, в «Литературной газете», где тогда трудился, выкинут в корзину, а общероссийские события уже через неделю повернутся ко всем нам не лучшей своей стороной.
В честь встречи Минтимер Шарипович подарил мне именные часы с крылатым барсом на циферблате. Увидев их у меня на руке, Костя про Московский зоопарк, в котором, по его словам, похожий барс обитал, и заговорил.
– Да что зоопарк! Дамочка у вас в Москве одна химерная недавно явилась, – Костя словно подбросил