И вот – рубашки уже готовы, вышиты, сложены, уже скоро цветочки завянут на моем свадебном веночке, а о милом моем – ни слуху, ни духу, три года – ни одной весточки, жив ли, здоров ли, только Боженька о том знает!
Дева Мария, Ты одна можешь помочь мне! Верни мне милого из чужих краев, единственного моего, ненаглядного, верни мне милого! А если нет, то лучше забери мою жизнь: она мне и так без него не мила! Пресвятая Дева Мария! Пожалей меня, помоги!»
И только она так помолилась, как образ на стене ожил, словно кивнул. Девушка вскрикнула испуганно. А тут и лампадка, что едва горела, вспыхнула и погасла. Может быть, от сквозняка? Или это – злое знамение?
Вдруг послышались звуки шагов и в окошко постучали: тук-тук-тук!
– Спишь, мое сердечко, или бдишь? Это я, твой милый, здесь! Помнишь ли еще меня или другой в твоем сердце?
– Ах, мой милый! Я только о тебе и думаю! И сейчас о тебе молилась!
– Ну, оставь теперь молитвы, выходи, пойдем, пойдем, проводишь меня: месяц как раз освещает дорогу, по которой я пришел за своей невестой!
– О господи! – вздохнула Наташа, подливая в свой бокал вина. – Испокон веков у всех одно и то же! Ждем их, ждем, а потом они возвращаются!
«Они» Наташа произнесла с особой, загадочно-жуткой интонацией.
– Тебе дальше рассказывать или скучно стало? – взглянула на нее Варя.
– Не скучно. Грустно мне стало. Себя узнала. Рассказывай дальше, пожалуйста, Варь.
– Слушай и не перебивай, раз не скучно.
Девушка говорит жениху:
– Ах, боже правый! Что ты такое говоришь! Куда бы мы шли сейчас ночью! Ветер воет, пусто вокруг, подожди, когда утро настанет!
– День – ночь, ночь – день? Какая разница? – отвечает жених. – Пойдем сейчас. Днем мне сон веки смыкает. Пойдем, пока петухи не проснулись, я должен с тобой навек соединиться. Не медли, выходи, уже на рассвете ты будешь моей супругой!
Ах, как была ночь глубока!
Светил лишь месяц с высока,
И тихо, пусто все вокруг,
Лишь ветра вой и рядом друг…
Отправились они в путь: жених впереди, она за ним. И вдруг по всей деревне собаки завыли, как по покойнику.
– Какая дивная ночь, – говорит жених, – в это время мертвые встают из гроба, ты ничего не боишься, милая моя?
– Чего же мне бояться? Ты со мной. А око Божье надо мной. Скажи мне, милый, живы ли твои отец и мать и рады ли будут нашей свадьбе?
– Не спрашивай, не спрашивай, милая, иди скорее за мной,