Первая поездка в Аккерман к могилам. Горько… Больно…
СССР «во мгле». Михаилу Сергеевичу обидно за державу. Мне тоже, но за три: за СССР, – что развалился, за Украину, – что отвалилась, за Израиль, – что маленький.
В кожаной куртке красиво, конечно, —
но страшно.
В кожаной куртке ужасно тепло, —
да, ужасно.
Кожу содрали с кого-то…
как больно!
А мы вот одели её —
и довольны.
Сколько болей в каждом шаге твоём,
человече?
Скольких живущи хмы к пользе своей
искалечим?
Стройка в Лоде… Я на ней временный рабочий… Опять арабы-палестинцы… Однако и интеллигенция русская есть… еврейского пошиба, правда… Ну там… врачи, учёные, инженеры всякие… В общем, «отребье»…
«Килополис» – Азур, а я в нём вольным дворником промышляю: на свободе, то есть на улицах, метлой и граблями махаю…
«Продвинулся»: в магазине компьютеров техником значусь… по ним же… по «писюшкам»… Это на американский манер кликуха, а если по-нашему, так просто PC будет…
Что-то много стало попадаться «под руку» плохих евреев. То там обманут. То сям подлянку сделают…
Вспоминается Люсик…
Понятно, что капитализм есть власть рынка с кодированием мозгов толпы на товаро-развлекательную мораль. Практический же социализм есть рынок власти с кодированием тех же мозгов на безтоваро-властеобожательную мораль.
Досадно, однако, что ни Кобе, ни американцам так и не удалось построить социалистическо-демократический сионизм «в отдельно взятой стране». А всё, видимо, из-за разногласий среди евреев в интерпретации составленного в незапамятные времена одним «одарённым режиссёром» «Кодекса Строителя Сионизма». Одни там вычитали, что еврей еврею Друг, Товарищ и Брат, а другие, – что евреи евреям Врут, Товар и Блат.
(По мотивам произведений Владимира Маяковскогои Владимира Высоцкого)
Рассвет – закат,
Рассвет – закат,
Рассвет – закат
И вот:
Мне жизнь наносит сгоряча
Смертельный апперкот.
Хоть я в гробу – ни круть, ни верть,
И глазом не моргнуть,
Но говорю всем:
– «Се ля» смерть,
Пора и отдохнуть.
Пусть думал Всевышний,
Мне тело круша,
Что жить хорошо
И жизнь хороша…
Но:
В нашей буче,
Боевой, вонючей,
Станешь сам «дуче».
Миша сразу раскусил, где он оказался, и «запал»… Я – тоже, но с большим «дилеем».
Он с сестрой и детьми «потосовался» здесь некоторое время и мотанул назад туда, где «с платформы» говорили когда-то: «Это город Ленинград».
Потом,