Смеркалось. Засияли уличные фонари, заблестели, запереливались цветными огнями рекламы и вывески: магазины, кафе, кинотеатры кишели людьми, упивающимися своей кратковременной свободой, честно заработанной недельным трудом, торопясь за два выходных дня насладиться всеми её доступными благами и надеясь на то, что именно эти выходные пройдут как-нибудь особенно ярко.
Один только Петя Бубенцов, сотрудник Музея Непонятных Искусств, заранее знал, как пройдут его выходные и не надеялся на их красочность и изобилие впечатлений. Выйдя из Музея, он достал мобильный телефон устаревшей модели, нашёл в книжке нужный номер и начал слушать в трубке долгие гудки.
– Здравствуй, Пётр, – наконец раздался голос старого друга детства, доктора Ашота Бурундукяна. – Рад, что ты позвонил.
Но голос Ашота не звенел радостью, и Пётр прекрасно понимал причину этого. Ашот и Петя с детства жили в одном доме, играли в одном дворе, вместе ходили в школу и вместе познавали мир. И теперь, невзирая на то, что обоим стукнуло по тридцать пять, Петина мама – Алиса Семёновна Бубенцова, в прошлом актриса областного Театра Кукол, а ныне пенсионерка и жительница пригородного посёлка, – требовала, чтобы каждое лето они оба проводили выходные в её домике, среди величественной природы захолустного Старо-Папуасово, в окружении кустов акации и полчищ зелёных мух. Там она угощала «мальчиков» своими неиссякаемыми запасами щей, котлет, картофельного пюре и жареной курицы, а также историями о своих былых успехах в кукольно-театральной деятельности и личной жизни.
Ашоту Бурундукяну не нравились эти поездки.
– Заезжай за мной, пожалуйста! – попросил Петя товарища. – Моя машина в ремонте, и я подумал, что в этот раз мы могли бы поехать в гости к маме на твоей.
Но доктор Бурундукян был честным и прямолинейным человеком. Он не хотел больше ездить в гости к Петиной маме. Он сказал:
– Прости, дружище, но я не поеду в Старо-Папуасово. Мне там скучно, и после угощений твоей мамы я три дня не могу остановить диарею, а это мешает мне лечить других людей. Я считаю не целесообразным выслушивать её многочасовые романтические истории, которые можно уложить в одну фразу «Когда я находилась в репродуктивном возрасте, то говорила разными писклявыми голосами из-за театральной ширмы, а многочисленные лица противоположного пола испытывали ко мне сексуальное влечение». Я боюсь, что множество зелёных мух посёлка Старо-Папуасово в конце концов заразят меня какой-нибудь смертельной болезнью, и я, непреднамеренно нарушив врачебную клятву Гиппократа, передам болезнь своим пациентам, а это недопустимо и противозаконно. Вот поэтому я отказываюсь