Принц вошел в свою комнату. Он отметил, что в его отсутствие служанки здесь убрались. Одежда не на своем месте, свечи аккуратно расставлены на дальнем столе, а на стене висят две новых лампы. Пастельное белье пахло свежестью, пыли не было даже в углах. Комната выглядела совсем новой и необжитой, и ее вид выбил Виглафа из колеи.
Он схватил стул и ударил им по столу. В разные стороны разлетелись свечи, которые Виглаф тут же поднял и швырнул охапкой в стену, а следом ударил в то же место с прыжка, чуть не сломав руку. Принц громко выругался и сжал разбитые костяшки.
Виглаф оторвал от своего плаща кусок ткани и обмотал им ладонь. Он выдохнул, шмыгнул носом и даже усмехнулся, хотя в его улыбке не было радости или веселья. Любой, кто увидел бы ее, испугался и не напрасно, ведь Виглаф с новыми силами продолжил крушить свою комнату.
Гален чистил бок Быстроногой. Лошадь явно соскучилась по своему всаднику и то и дело подставляла шею, чтобы Бирн ее погладил. Рыцарь шепотом хвалил животное, словно бы напевая колыбельную.
Раздался звук битого стекла, и прямо к ногам Галена упала лампа, испугав Быстроногую и Бурю, лошадь Виглафа. Рыцарь поднял безнадежно испорченную лампу и посмотрел, откуда она упала. Комната принца. Бирн поджал губы, отложил лампу и направился было к замку, но одернул себя и сел прямо на землю, поджав по себя ноги. Руки он положил на колени, а голову опустил.
– Королева-богиня, услышь меня, – прошептал Бирн. – Дай надежду всем отчаявшимся, помоги найти веру всем запутавшимся. Укажи путь, дай свет. Помоги моему доброму другу Виглафу пережить потерю, помоги ему стать сильнее. Дай волю к жизни, дай желание жить. – Гален открыл глаза и посмотрел на небо. – Пожалуйста, королева-богиня. Прошу тебя.
Гален с усилием поднялся с колен. Быстроногая с интересом наблюдала за рыцарем. Наблюдала, как тот отряхнулся от пыли, собрался с мыслями и вошел в замок.
Гален поднялся на самый верхний этаж и нашел дверь Виглафа. Та была приоткрыта, и рыцарь услышал музыку. Он не знал этой мелодии. Грустная, неприятная, как холодный дождь.
Гален вошел внутрь, постучав костяшками по двери. Виглаф поднял на него глаза, но ничего не сказал, лишь продолжил играть. Его лютня была расстроена, даже Гален это заметил, но принца это будто бы не беспокоило. Его будто бы вообще ничто не беспокоило.
– Сам сочинил? – спросил Гален, садясь на кровать рядом с Виглафом. Принц что-то буркнул, но четко не ответил. – Как давно ты ищешь утешения в лютне, а не в поддержке друга?
– Ты ничего не сказал с тех пор, как мы узнали о смерти мамы. – Виглаф взял неверную ноту, грубо ударившую по ушам, и выругался. – Даже когда мы шли обратно. Ни слова.
– Ты хотел, чтобы я говорил? – Виглаф не