Гуинед смотрела на хрупкую женщину и все пыталась понять это. Богиня не была похожа на всемогущую владычицу. Не была похожа даже на хоть сколько-то властную женщину. Некогда потерявшийся ребенок, который обрел новый дом в Святилище, вот кем была Эл’Ари.
Эльфийка вышла из Святилища и размялась. Ее спина затекла от долгого сна, а руки и ноги словно бы подзабыли все заученные движения. Гуинед подняла свой клинок, вывернула запястье и провела острием небольшую дугу, словно бы отводя оружие невидимого противника. Эльфийка выставила правую ногу вперед, а меч положила плашмя на свободную руку, а затем резко развернулась и со свистом рассекла воздух.
Гуинед убрала свой клинок в ножны и взяла в руки лук. Она медленно провела пальцами по тетиве, довольно кивнула своим мыслям и достала стрелу из колчана. Сейчас, вдали от родины, Гуинед радовалась прощальному подарку Аллория. Хоть этот лук и был сделан из южного дерева, он так напоминал дом. В нем чувствовалась изысканная практичность Светоча. Никаких рисунков, никаких завитков, никакой краски. Но идеально выверенная форма, идеальные изгибы, которые мог оценить только настоящий ценитель. Любой достойный лучник мог бы сразу понять, что это оружие способно на многое. И Гуинед это понимала.
Эльфийка быстро вскинула лук и, не целясь, выстрелила. Ее рука металась от колчана к тетиве, натягивая ее с бешенной скоростью. Свист. Свист. Свист. Восемь стрел меньше чем за минуту вонзились в ствол дерева. Шесть из них пригвоздили к коре листья. Гуинед хмыкнула.
Послышался шорох. Эльфийка достала новую стрелу, но тетиву натягивать не спешила. Она пригнулась, прислушалась. Кто-то приближался. Не животное, не ветер. Шумел человек.
Гуинед прищурилась. Как не напрягала она зрение, эльфийка никак не могла никого увидеть. Это было странно, она всегда первой замечала врага. Гуинед отошла за дерево, выглянула и только тогда заметила, что к ней шла Эл’Ари.
– Дорогая моя, я тебя напугала?
– Я привыкла быть начеку. – Гуинед убрала стрелу в колчан и вышла на свет. – Лучше проявить излишнюю предусмотрительность, чем умереть.
– О, это дерево недовольно, – сказала Эл’Ари, взглянув на утыканный стрелами ствол. – Оно думает, что ты пыталась его убить.
– Деревья думают?
– Ну разумеется! Разве это не очевидно? – Гуинед не ответила. Она лишь как можно почтительнее подошла к дереву и вытащила все стрелы, вернув их в колчан. Ни одна из них не повредилась, впрочем, это и неудивительно. Что эльфийской стали до какой-то там коры? – Ты не поохотишься для меня? Я уже так давно не ела мясо, а тут такой случай подходящий.
– Мне… убить кого-то? В вашем лесу?
– Это не мой лес. И не твой. И не короля. Он ничей. – Эл’Ари задумалась. – Надеюсь, что ничей. Нам так будет проще. И я совсем не питаю иллюзий, дорогая моя! Я не умру от грусти, если ты ради пропитания убьешь пару зайцев. Или, может, даже