Попытки разобраться в природе конфликтов, которыми тренерская судьба Бескова была богата, предпринимались неоднократно. Самая, пожалуй, масштабная и разносторонняя, пусть и не бесспорная – блистательное эссе Александра Нилина «Судьба и характер». Если задуматься, есть во всех частных, вроде бы, конфликтах, на которые щедра была тренерская судьба Константина Ивановича, нечто общее, ускользающее от взгляда, если позволить себе погрузиться в эмоции каждого конкретного человеческого столкновения. И чтобы понять их природу, требуется взглянуть на всю тренерскую работу Бескова несколько шире.
Быть может, приблизиться к разгадке удалось Михаилу Якушину, заметившему однажды: «Вот кто терпеть не может никакого вмешательства в тренерские дела со стороны! В таких случаях в нем говорит гордость за свою профессию, которой он и в самом деле владеет в совершенстве…»465. «Бесков человек не меняющийся, его футбольные идеалы и взгляды сложились раз и навсегда. И если ты их когда-то узнал, можешь издали следить за его работой и обязательно найдешь подтверждения тому, что тебе известно. С Бесковым не получаются споры, его убежденность как крепость, он готов обороняться, даже если на него не нападают. Должно быть, к этому его вынудила многотрудная тренерская жизнь с незаслуженными обидами и непониманием окружающих. То и дело кто-то отзывается о нем как о «невозможном» человеке. Что ж, Бескову есть что охранять и есть от кого защищаться. Это нельзя не уважать…»466, – это уже наблюдения Льва Филатова.
Репутация Бескова как человека «невозможного» складывалась годами. И корни ее следует искать в конфликтах не только с игроками. Александр Нилин, размышляя о Бескове, обратит внимание на известное дон-кихотство тренера в многочисленных столкновениях как раз с сильными мира сего в нашем футболе: «В постоянных конфликтах Бескова с игроками, с начальством, с окружающими, рискнувшими заспорить с ним или просто не согласиться и, тем самым, немедленно осложнить с ним отношения, многие склонны видеть только нетерпимость, болезненность самолюбия, а то и попросту самодурство. Не отрицая с такой уж решительностью этих обвинений, я все-таки обратил бы внимание и на безоглядную смелость, проявляемую им в конфликтах, где сила – так ли уж во всех случаях на его стороне? Да будь он всегда сильнее, начиная с кем-либо ссориться, неужели бы так часто оказывался бы не