У Евгения Ловчева своя версия столь драматического поворота в судьбе двух капитанов столичных команд – чтобы из большого футбола да в строевую часть: «Комментируя последний матч Сергея в «Спартаке», Николай Озеров сказал следующее: «Ольшанскому пришло время служить, но играть он будет в ЦСКА». Генералы обиделись на такую формулировку «служить=играть», и спустя пару дней после того матча Ольшанский уже кушал рыбу в офицерской столовой на полуострове Камчатка…»212. Однако сам Ольшанский считает, что высокие военные руководители просто «…хотели показать свою силу – вот что мы можем сделать с такими людьми. Старостин рассказывал, что было совещание в ЦК. Схватились партийные, болевшие за «Спартак», и военные. «Все равно он в ЦСКА будет играть» – говорили партийные. «Играть? Нет, он будет служить». 25 мая я сыграл за олимпийскую сборную против Югославии, а 28-го, в мой день рождения, ко мне приехал майор из военкомата. Оказывается – поступил личный приказ министра обороны Гречко заслать меня в Петропавловск-Камчатский. А Гречко был вторым человеком в стране. Прилетаю на Камчатку. Офицеры глазам не верят: «Мы же тебя видели три дня назад – за сборную играл. Ты, наверное, убил кого-то, и тебя спрятали сюда, чтоб не сажать». Посмеялись…»213.
Пришлось капитану «Спартака» и олимпийской сборной осваивать ратное дело: «…Там был мотострелковый полк, куда меня определили помощником гранатометчика. <…> Ходили разговоры о том, что, возможно, меня возьмут в ЦСКА. Однако Анатолий Владимирович Тарасов, его тогда в экстренном порядке назначили старшим тренером московских армейцев, дал понять, что в услугах Ольшанского не нуждается. Как и в услугах капитана столичных торпедовцев Вадима Никонова, которого в то же время тоже призвали на службу…»214. Валентин Бубукин вспоминал позже об истории с Ольшанским: «Его Тарасов куда-то за сопки сослал. Он оттуда писал письма: «Анатолий Владимирович, возьмите меня, не надо мне платить денег, ничего, возьмите, я хочу играть в футбол, я буду предан и так далее». Жестокий Тарасов говорил: как только третье письмо получу, тогда возьмем…»215.
Ситуация разрешилась через три месяца: «Моей восьмимесячной дочке Оле предстояла сложная операция. Мне предоставили отпуск по семейным обстоятельствам. Операция, слава Богу, прошла удачно. И тогда я решил попытать счастья: позвонил Тарасову. На сей раз Анатолий Владимирович пообещал взять в ЦСКА. Однако опять что-то там наверху переиграли, и в итоге