Дед стал ругать себя последними словами за то, что не озаботился зарядить телефон перед митингом. Заплатить за телефон он озаботился, утеплился, очистил карманы, не пил много жидкости (чтоб не проситься лишний раз у ментов в туалет), а вот зарядить телефон не догадался. Единственное оправдание, которое он себе позволил, – мысль о том, что батарея аккумулятора в телефоне работала на него уже несколько лет, и телефон стал подавать предупредительные сигналы, квакать, что он разряжен, только за пару часов до самоотключения.
Вошла старуха в шубе. Старая еврейка. И тотчас вошёл судья. Все встали. Судья был лыс, у него был дегенеративного типа череп, полные губы быстро и твёрдо выговаривали твёрдые фразы. По правде говоря, судья был как персонаж американских дьявольских триллеров, с таким личиком он мог претендовать на главную роль Люцифера, этот судья. У судейских, подумал Дед, у судей, прокуроров и следователей вообще ярко-неприятные античеловеческие лица. Он вспомнил «своего» следователя ФСБ Шишкина по уголовному делу № 171, у того был вид зловещего анемичного Щелкунчика.
– Подсудимый, – сказал судья, – суд назначает вам адвоката. – При этих словах старуха встала, он назвал её фамилию, имя, отчество, что-то вроде Гольдберг или Гольденберг. У старухи было синюшное, полумёртвое лицо, и шуба выглядела облезлой.
– Я не хочу вашего адвоката, – сказал Дед. – Я ей не доверяю. У меня есть свой. Будьте добры позвонить ему и пригласить. – Он назвал номер четвёртого адвоката.
Судья недовольно сморщился, но энергично вышел в свою комнату для совещаний. Тотчас вернулся.
– Телефон не отвечает. Начинаем процесс.
– Позвольте, – сказал Дед. – Я хочу воспользоваться услугами моего адвоката и хочу пригласить моих свидетелей.
– Телефон вашего адвоката не отвечает. Ваши свидетели явились?
С таким произволом Дед ещё не сталкивался. Его судили административно раз четырнадцать или пятнадцать, или семнадцать?
– Как по-вашему, я что, вожу с собой свидетелей в милицейском автобусе? Когда бы я успел их вызвать?
Судья уже читал быстро-быстро текст его прав и обязанностей и спросил, что он имеет сказать. Дед, разумеется, встал.
– В 16 часов я и товарищи, находившиеся со мной в моей квартире по адресу (он назвал адрес) заметили, что во дворе скопились как оперативные работники, так и милиционеры в форме. Я связал их присутствие с тем обстоятельством, что я готовился отправиться на митинг на площади (Дед назвал площадь), куда мы собираемся традиционно вот уже два года, дабы отстоять свободу собраний. В 17.02 на выходе из подъезда дома, где я снимаю квартиру, я был задержан милиционерами 2-го оперативного полка