Было всего-то четыре часа пополудни – правда, большинство местных обитателей сказало бы, что уже часов шесть или даже семь, поскольку от безделья время после обеда тянулось для них невыносимо медленно, – когда к дверям бойко подкатил валлийский экипаж, запряженный парой лошадей. Ко всем окнам тут же приникли лица многочисленных скучающих зрителей. Кожаные шторы кареты раздвинулись, и наружу выпрыгнул молодой джентльмен. Затем он участливо помог выйти даме, которую полностью скрывал от любопытных глаз плащ, и уверенно повел ее в гостиницу, хоть хозяйка сразу объявила, что у нее нет ни единого свободного номера.
Джентльмен – а это был мистер Беллингем – между тем спокойно распорядился выгружать багаж и расплатился с кучером, не обращая внимания на речи хозяйки, которая уже начала раздраженно повышать голос, после чего повернулся к ней лицом:
– Нет, Дженни, быть того не может! Вы не могли настолько измениться, чтобы прогнать старинного друга на ночь глядя! Если не ошибаюсь, отсюда до Пен-тре-Фёльса добрых миль двадцать по самой ужасной горной дороге, по какой мне доводилось ездить.
– Верно, сэр. Простите, я вас сразу не узнала. Мистер Беллингем, если не ошибаюсь? На самом деле до Пен-тре-Фёльса миль восемнадцать. Честно сказать, это за проезд мы считаем восемнадцать, хотя в действительности там чуть больше семнадцати. Но самое неприятное, что мы и вправду забиты до отказа. Мне очень жаль.
– Ладно, Дженни, я все понимаю, но вы ведь не откажете услужить вашему старому другу? Для этого вы могли бы спровадить кого-нибудь из постояльцев… да хотя бы, например, вон в тот дом напротив.
– Действительно, сэр, он не занят. А может быть, вы сами там разместитесь? Я бы отвела вам лучшие комнаты, да еще прислала бы кое-что из мебели, если тамошняя обстановка вас не устроит.
– Нет уж, Дженни, я останусь здесь. Я хорошо знаю, какая у вас там грязь, и вы, конечно, не станете со мной так обращаться. Убедите перебраться туда кого-нибудь из малозначительных клиентов. Скажите ему, к примеру, что я заранее