Обозный люд, вместо того чтобы объединиться и помогать своим воинам, надеялся отсидеться под возами. Однако улизнуть в степь им было не суждено. Носясь по стойбищу, кони разбросали повсюду жаркие угли костров, так что вокруг было слишком светло для побега. Стоило кому-нибудь кинуться в спасительную темноту, как его тут же настигала стрела или разящая сталь.
Сколоты были опытными воинами и, нападая, брали не числом и даже не умением, а сплоченностью и согласованностью действий. Они действовали сообща, тогда как склавины оказались не способны объединиться для отражения налета. Каждый бился в одиночку, защищая свою жизнь, а потому жизни эти обрывались одна за другой.
Был кратковременный период боя, когда могло показаться, что осажденным удастся отбиться. Отступившие за повозки принялись метать оттуда стрелы и копья, которыми сразили двоих или троих всадников, но обстрел прекратился, как только Амизак на своем скакуне перемахнул через подводу и принялся крушить всех, до кого мог дотянуться мечом. Боевой конь его знал свое дело и беспрестанно кружил внутри огражденного кольца, сбивая с ног и давя каждого, кто оказывался рядом. Кончилось тем, что склавины полезли прятаться под возы, где сделались ничуть не опаснее забившихся туда баб и работников.
К этому моменту подоспели воины Амизака, и участь захваченных была предрешена. В ночи метались тени всадников и пеших, звучали торжествующие возгласы и вопли, полные отчаяния. Безоружных не убивали, а сгоняли обратно, стегая плетьми и ведя на арканах. Укрывшихся под повозками выдавили остриями копий и пылающими факелами. Всех собрали в толпу и усадили на землю, приставив к пленникам стражу. После этого началось разграбление.
Под присмотром Амизака с повозок сдергивали покрывала, и содержимое вываливалось на землю. Была там и дорогая чеканная посуда, и мешки драгоценной морской соли, и диковинные раковины, в которые можно было дудеть, как в боевые рога. Порадовали вождя свертки крашеной ткани и россыпи самоцветов, которые его соплеменники добывать и обрабатывать не умели. Были еще запечатанные кувшины с вином и маслом, сладкие сушеные плоды, орехи, предметы домашнего обихода тонкой ковки, золотые и бронзовые украшения – много чего сложили и ссы`пали к ногам Амизака. Но наибольшее любопытство его вызвала человеческая фигура, вытесанная из такого гладкого и белоснежного камня, что хотелось водить ладонью по поверхности бесконечно.
– Что это? – спросил Амизак, стараясь не выдать своего восхищения и потрясения.
Каменная статуя была высотой в полтора человеческого роста и, будучи поднятой и установленной вертикально по приказу вождя, нависла над сколотами грозным божеством. Кроме шлема и ременных сандалий, на ней ничего не было, и сколоты с живым интересом рассматривали подробности сложения каменного истукана и его