Их встреча могла стать легендой для многих поколений французов, затмить знакомство Принца и Золушки на балу, связавшем их неразрывными узами. Но, к несчастью, Мария Клевская была обручена. С Генрихом де Конде, главой гугенотов, первым человеком государства после Генриха Наваррского, несговорчивым воином, для которого данная клятва была превыше всего!
Конечно, когда ты любишь и любим и тебе всего двадцать лет, для тебя не существует преград, которые невозможно было бы преодолеть. Поэтому в тот майский вечер Генрих Анжуйский сразу пришел к своей матери, чтобы броситься к ее ногам, умоляя разорвать помолвку Марии и отдать девушку ему.
Екатерина молча выслушала мольбу своего любимого сына; она улыбнулась ему сниходительно, как улыбаются капризному ребенку. Однако, поняв, что Генрих вполне серьезен и что речь идет не о мимолетном капризе, она решила объясниться. Да, счастье сына для нее очень важно, но мир, который они только что заключили с протестантами, очень хрупок. Оскорбить принца де Конде – это означало бы снова ввергнуть королевство в пламя гражданской войны…
– Однажды гугеноты станут нашими подданными, сын мой, так как ваш брат, король Карл IX, не имеет других наследников. А поскольку вы не можете помешать браку Конде, не спровоцировав самые ужасные последствия, Мария Клевская должна стать его женой.
Генрих долго умолял, упрашивал: ему казалась невыносимой сама мысль о том, что его нежная Мария перейдет в руки маленького уродца, обладавшего невыносимым характером, и к тому же распутника, приятного в общении, но несносного в быту. Однако он понапрасну терял время. Екатерина никогда не позволяла своим чувствам брать верх над политическими интересами. И если Генрих рассчитывал однажды взойти на трон, он должен был уже сейчас брать на себя ответственность за свои поступки, как настоящий король.
Потеряв рассудок от гнева, молодой человек выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью и крикнув, что он убьет Конде, однако Екатерина сохранила спокойствие. Ведь оба они, и мать и сын, прекрасно понимали, что этого не произойдет никогда.
Три месяца спустя (10 августа) весь Париж готовился к празднованию свадьбы принцессы Маргариты де Валуа и юного короля Генриха Наваррского. Однако стычки между католиками и протестантами, несмотря на это, не прекратились. В это же время в Бланди-ле-Туре, что недалеко от Мелуна, состоялась довольно странная церемония.
Замок был уже не таким веселым, как прежде. Это была античная крепость, построенная виконтами Мелунскими и перешедшая позже к Танкарвилям. Во время Столетней войны Карл V значительно укрепил замок, не отобрав его при этом у Танкарвилей. Позже замок перешел к д’Аркурам,