Миша догнал Алену у самого ее дома, у колонки. Они долго стояли там, и собака Антарктида бесновалась за забором. Ее раздражал не только Миша, но и птицы, одурманенные соком и любовью. Миша говорил и говорил. Алена смотрела на него добрыми карими глазами, забыв, как тяжела сумка в ее руке.
Вечером Миша уговорил Алену пойти погулять за лесопилку. Его, словно убийцу, тянуло на место преступления. И хоть Алена знала о ночном походе Стендаля к колдунье, она не обижалась, смеялась и пугала Мишу тем, что он, тоже выпив сока с зельем, полюбит себя больше, чем всех остальных, включая Алену. Миша отрицал такую возможность и отчаянно боролся с любовью к самому себе. Любовь эта была, она крепла и звала приблизиться к зеркалу и посмотреть на свое приятное лицо.
– Ничего, – сказала Алена, – по крайней мере, вы теперь не будете таким робким, как раньше. Это вам поможет в жизни.
– В нашей жизни, – поправил ее Стендаль.
Они пошли в лесок за лесопилкой. Снова светила луна, и снова лицо Алены казалось втрое прекрасней и загадочней.
– Вот и избушка, – сказал Стендаль. – Там, наверно, опять очередь. Надо бы поблагодарить Глумушку.
– За что? – удивилась Алена.
– За все. За доброту. Вы могли бы меня и не заметить.
– Негодяй, – произнесла Алена без особой злости. – Хотели украсть мои чувства, одурманить меня волшебным ядом.
Нет, она не сердилась. Ей даже было лестно, что молодой журналист ради нее ходил к колдунье.
– Что-то не видно света, – сказал Стендаль. – Неужели она не принимает?
Они стояли на краю полянки, в тени сосен. Дверь бесшумно раскрылась, и Глумушка все в том же платье и платочке выскользнула наружу и резво побежала направо, к речке.
Стендаль открыл было рот, чтобы окликнуть старуху, но Алена толкнула его локтем.
– Молчи, – прошептала она.
Колдунья остановилась на берегу, вынула из-за пазухи черный предмет, и острый луч света ушел в небо.
– Странная бабушка, – прошептала Алена.
Прошла минута, вторая. Что-то вспыхнуло в небе, и оттуда мягко снизилась громадная летающая тарелка. Она зависла над землей. Из люка внизу вывалилась, раскручиваясь, веревочная лестница.
Глумушка сбросила с себя платье, платочек и парик, превратилась в двуногое изящное существо, точно такое же, как и те, что уже спускались по веревочной лестнице на землю.
– Наконец-то! – сказала Глумушка.
Пришельцы затарабанили что-то в ответ, торопя ее погрузиться в корабль.
– Нет.
Глумушка показала в направлении домика. Двуногие существа побежали туда и помогли Глумушке перенести к кораблю несколько ящиков и свертков.
– Спасибо, – сказал Глумушке один из пришельцев. Язык их не был схож ни с одним из земных языков, но Алена с Мишей отлично понимали его: слова звучали внутри головы. – Спасибо. Оказавшись в тяжелых условиях, одна на чужой планете, вы