Расстрел был подготовлен коварно и гнусно. Военных заставить стрелять в рабочих, которые вышли на центральную площадь с детьми, было невозможно. Однако, войскам всё же выдали холостые патроны, пояснив, что придётся, возможно, охладить пыл демонстрантам. Когда же прозвучал залп холостыми, да и то в воздух, случилось невероятное – демонстранты отхлынули, но на площади осталось множество убитых и раненых. Раненые стонали и корчились от боли. Лишь потом выяснилось, что огонь по демонстрантам вели с чердака и верхних этажей областного комитета партии, наймиты руководства этой самой партии, по меткому определению Сталина, сделанному в Завещании, переставшей быть Русской.
Новочеркасский расстрел мирной демонстрации безоружных рабочих, пришедших к зданию обкома партии с женами и детьми, явился ярким показателем и символом столь воспеваемой ныне демократами «хрущёвской оттепели». До оттепели рабочих не расстреливали. Впрочем, в Новочеркасске зарождалась будущая демократия ельцинизма.
А ещё один фальшивый коммунистический деятель, во времена Венгерских событий только ещё будущий лидер, по имени Андропов, учинил бойню для советских солдат при молчаливом одобрении того же Хрущёва. Нашим войскам, посланным против мятежников, направляемых НАТО, боеприпасов не выдали. Бандиты же были хорошо вооружены. И только после того, как советские войска понесли значительный урон, им выдали боеприпасы.
Андропов же, организовав кровавые оргии, отсиживался, естественно, в стороне от опасностей.
Очень похоже на то, как в своё время Грачёв направил в насыщенную современным оружием Чечню войска, вооружённые хуже чем бандформирования. Чеченских бандитов вооружили при странном попустительстве военного и политического руководства страной. Впрочем, всё это уже разоблачено в достаточной степени, и виновники известны.
Нельзя не вспомнить и трагические дни октября 1993 года, когда деятели, оказавшиеся во главе Великой России, не отважились выйти перед восставшими, чтобы силою своего авторитета отвратить кровопролитие, а снова прикрылись войсками, предназначенными не для решения внутренних свар. Никто не отважился выйти перед восставшими так, к примеру, как вышел однажды Государь Император Николай Первый во время бунта на Сенной площади. Государь же не в бронированном автомобиле, а в обычной пролётке, не под охраной спецподразделений, а с одним кучером примчался на площадь. Остановил перед толпою пролётку, поднялся во весь свой богатырский рост и скомандовал:
– На колени, мерзацы! Шапки долой!
И вся толпа покорно опустилась на колени, признавая отвагу и мужество
Государя, признавая