Иван мечтал о торговом флоте, хотел поступить в мореходку, но даже и не попытался, поскольку страдал близорукостью. С таким зрением его могли взять только в мотористы. Он и об этом подумывал, но тут началась перестройка, неразбериха в стране, он устроился работать в кооператив, затем, когда кооператив умер естественной смертью, основал собственное дело, для которого не требовалось крупных вложений – нужны были лишь воля и рабочие руки. Все эти годы где-то уже совсем близко, росла и хорошела эта странная девочка-поэтесса, За Дождевыми Тучами Следящая, что значило на языке предков ее имя.
Не будь он успешным бизнесменом, не получил бы приглашения на этот вечер. Не будь он именно судостроителем, не смог бы устроить девушке путешествие. Получается, что вся его судьба сложилась так, а не иначе, именно для того, чтобы встретить ее.
Иван усмехнулся собственной мысли. Он построил не одну тысячу маломерных судов. Его лодки служат рыбакам и охотникам по всему бывшему Союзу, «от Амура до Днестра», его катера «перевозят пассажиров по главным водным артериям страны», его яхты «бороздят просторы мировых океанов»… Все эти пошленькие слова из буклета, сочиненного Руденкой, на самом деле значили очень много, но все, что он сделал, было нужным лишь для того, что встретить ее.
Эта мысль показалась ему как-то даже унизительной. Жил и работал, создал собственную фирму, известную далеко за пределами страны, занимался серьезным делом и вот теперь, оказывается, цель его жизни достигнута. Или он просто-напросто полюбил не ее, а свои собственные надежды…
Что-то здесь не вяжется. Странная догадка вдруг ткнулась Ивану в мозг: а не перепутал ли он причину и следствие? Не специально ли Делла пригласила его на литературный вечер, познакомилась с ним, зная, что он может провести ее по реке?
«Девушка моей мечты»
На сборы и приготовления ушло пять дней. В понедельник утром Иван приехал за Деллой, в район блочных хрущоб, к подъезду бедного штопаного дома. В таких домах последние годы живут лузеры и гастарбайтеры, которым лузеры сдают жилье.
Девушка выбежала, ее лицо сияло. На плече она несла холщовую самодельную сумку с рядами внешних карманчиков. Иван никак не мог собрать в одно целое ее образ: он ускользал от внимания, поскольку соединял множество деталей: девушка вся была чем-то увешена – авторучка, красный блокнотик, вроде какая-то складная лупа… Бахрома куртки переходила в бахрому сумки, и не совсем было ясно, что чему принадлежит. Мохнатый черный водолаз также, казалось, продолжал тему этой длинной бахромы.
– Знакомься, Барабан!
Пес оскалился, будто и впрямь понимал, что его с некоторой даже торжественностью представляют,