Хан диких нанголов такой медленной, но ровной походкой, в которой только и читалась сама уверенность, не познающая и границ дозволенного, направился через весь роскошный зал по блестящему, будто зеркало, паркету к старшей дочери короля, к самой твердыне неприступной крепости, как показалось всем в данный миг под куполом роскошного зала.
Это было нечто такое, что заставило замереть сердца всех и устремить взоры свои только в одну единую точку пространства, туда, где стояла всё же в некоторой растерянности принцесса Алиния, как показалось всем. От хана нанголов ожидать можно чего угодно…
У короля так и встала перед глазами та наглая разбойничья рожа деда вот этого молодого хана по отцовской линии. Память, на то она и память.
Но ведь есть у него благоразумие? Ощетинились, было, души благородных аристократов…, побледнело лицо самого короля, да и благодушие королевы сошло на нет. И у Ламилии перехватило дыхание, и взгляд немного потускнел…, герцог Ронтанский подался немного вперёд…, и смолкла музыка, предваряя тишину, в которой только и были слышны, в медленной упругости шаги дерзкого хана, правителя диких нанголов.
Партия, зародившаяся волей ли судьбы, в тронном зале, но оставшаяся за ней, продолжалась и имела свойство в данный момент повернуться лицом к тому, кто посмел всё, же, повернуть вспять сам ход незримой борьбы, такой вот игры. Принцесса Алиния, единственная, удержавшая прочные нити здравого рассудка, понимала, что начался сейчас, в сию минуту, вот такой момент реванша. На этот раз хан Аурик опережал её на крутом вираже, ещё как опережал. Но что предпримет он в закреплении успеха?
Всё, что происходило дальше, казалось неестественным, необыкновенным. Подойдя к принцессе Алинии, хан склонил голову слегка в таком почтенном поклоне, а затем повторил деталь в деталь все сложнейшие движения и выпады благородных аристократов, столь необходимых для такого важнейшего ритуала, как приглашение благородных аристократок на сам величавый танец аристократии. Но приглашал с такой галантностью непревзойдённой, что и помыслить невозможно было, вводя тем самым прекрасную, но очень образованную принцессу, старшую дочь короля, да и всех остальных, в настоящее изумление, граничащее со стопором. У принцессы Алинии так и расширились глаза непомерно. Вот тебе и ответный ход, красавица!
Не могли знать все эти представители высшей знати, самих сливок общества и вот эта принцесса, которой и предназначалось всё это великолепие благородных жестов и движений, что хан провёл времена своего детства не в праздности, далеко не в праздности. Отец, да и