Орущая конная лава рассыпалась по склону холма, и набирая ход, ринулась вниз, на растянувшееся и смешавшееся за время битвы войско Моислава.
Перестраиваться было поздно.
Бежать – тоже. Догонят и побьют.
Моислав закусил губу. Вот и закончилось его недолгое князеванье. Он вырвал меч из ножен и толкнул коня острогами – навстречь скачущим. Справа, что-то крича, мчался впереймы лютич Воронец – Моислав ещё успел уловить в его крике что-то вроде «Спасайся, княже!», но даже и на мгновение коня не задержал. Краем глаза он увидел, что Воронец поворачивает за ним следом – не спасти князя, так хоть погибнуть вместе с ним.
Дробный многосоткопытный топот нарастал, заполняя уши даже под бармицей, стремительно налетала русская конница. В голове скакал златошеломный под червлёным стягом – не из княжьего ли семейства? Сам-то великий князь Ярослав вряд ли, а вот из княжичей кто – Владимир, Изяслав или Святослав?
Додумывать было некогда.
Налетели. Схлестнулись.
Звон и лязг железа, конский храп и пронзительное ржание, крики и матерная брань разом заполнил всё опричь. Отбив несколько ударов, Моислав успел заметить стремительный размах русского оружия. Клинок рванул горло, и мазовецкий князь повалился с седла, успев гаснущим сознанием увидеть кованый медный трезубец на алом поле щита – знамено киевских князей.
Воронцу повезло. Его конь оступился, когда копейный рожон уже летел лютичу в голову, ноги не удержались в стременах (плохи конные вои из лютичей, больше навыкли с лодейного носа на берег прыгать) и Воронец грянулся оземь – замглило в глазах. Бой отдалился куда-то, словно за толстую полупрозрачную стенку, глухо доносились звуки, через его голову бесшумными громадными тенями переносились всадники.
Всё было кончено.
Потом, очнувшись, лютич долго шёл по мазовецким лесам, собирая воедино остатки разгромленного русичами, ляхами и чехами войска Моислава.
– Сколько с тобой людей? – спросил Всеслав у лютича.
– С полтысячи, княже, – торопливо ответил тот. – Ляхи, лютичи, мазовшане, поморяне, пруссы, ятвяги. Все с жёнами, детьми. Все тебе служить готовы. Тем паче, Ярославичи – твои враги. Глядишь, и посчитаемся и за Мазовию, и за Моислава рано или поздно.
Всеслав раздумывал всего несколько мгновений. Хотя и раздумывать было нечего, и решил он почти сразу. Князь быстро переглянулся с женой и пестуном. Бранемира потупила глаза – решай как знаешь, ты – князь! (весь рассказ Воронца она слушала молча) – но Всеслав знал, что она с ним согласна. Да и могла ли быть с ним сейчас не согласна волхвиня – принять в службу воина за веру. Брень-воевода только одобрительно кивнул – за десять лет навык понимать своего воспитанника без слов.
Полтысячи воев – это сила. С ней можно многое совершить. Правда и кормить теперь их ему, князю полоцкому придётся. И в городе где-то поселить – пять сотен воев с жёнами и детьми – это не меньше двух тысяч человек. А значит, без новых