«Пришло пополнение на подстанцию», – подумал Носов.
Он вспомнил, как сам пришел после медучилища на подстанцию, правда, на другую, отработал месяц и загремел в весенний призыв в армию.
Они тоже толпились возле кабинета заведующего или заведующей, проходили инструктаж, расписывались, после чего их принимал в теплые заботливые руки старший фельдшер и стал вписывать в график, рассаживать стажерами на бригады.
А потом повестка в военкомат, ГСП на Угрешке, тревожные сутки…
Куда? Где придется служить?
Виктору повезло, вечером первого же дня примчался запыленный прапор с музыкантскими лирами в петлицах и, бегая по коридорам, приговаривал: «Мне надо успеть к фильму…» Носов сообразил, что, если сейчас 19:00, а вечерний сеанс по первой программе после программы «Время» – в девять тридцать, значит, прапор служит если не в Москве, то где-то рядом, и ходил за ним словно тень.
В канцелярии тот сказал:
– Мне нужен ветеринар.
– А вон он, кажется, – махнул офицер на маячившего одиноким привидением в коридоре Носова, который издалека никак не мог разглядеть звание военного.
– Точно? – спросил прапорщик.
– Точно, – убежденно сказал офицер, всегда путавший ветеринаров и фельдшеров.
Уже в «газике» прапорщик взялся перелистывать личное дело Носова, обернулся к нему и сказал с возмущением:
– Так ты – медик, фельдшер?!
– Ну, да, – кивнул Носов, глядя на дорогу и отмечая, что кольцевую они уже пересекли.
– Вот, гад! – ругнулся себе под нос прапорщик, непонятно, то ли имея в виду офицера на ГСП, то ли самого Носова… Но подумал, что если он сейчас развернет машину и поедет обратно, скандалить и возвращать призывника, то к началу фильм точно опоздает. Поэтому прапор махнул рукой, мол, ладно, отбрешусь как-нибудь! И правда, отбрехался, мало того, на следующий день он привез в часть не одного, а двух ветеринаров!
Вот так Виктор попал в Отдельный кавалерийский полк в одном из подмосковных городков, который был создан для съемок «Войны и мира», и с тех пор солдаты-кавалеристы снимались почти во всех фильмах с участием гусар, красных конников и в прочих исторических картинах, где не обойтись без лошадей и кавалеристов…
От армии у Носова сохранились всего два самых главных воспоминания: всегда хочется есть и еще сильнее – спать. А еще выяснилось, что он совсем не любит лошадей.
Но эта нелюбовь возникла именно в армии. Не абстрактная нелюбовь, а вполне конкретных лошадей: его коня Одуванчика и командирского жеребца Алтая. Потому что один всякий раз норовил оттоптать пальцы на ногах или навалиться боком и придавить к перегородке, стоило Виктору зайти в денник, а второй как-то подловил момент и двинул копытом по голени, отправив сержанта Носова в госпиталь на месяц с оскольчатым переломом большой берцовой кости.
Сейчас Носов сидел в кухне между