Она взмахивает руками, и из земли вокруг нас вырастают лозы, переплетаясь, как стебли в корзинке. Под ее песню они поднимаются выше и кусочек за кусочком закрывают звездное небо. Страх пожирает меня изнутри. Я крепко держу Авелу и стараюсь не чувствовать музыку древесной сирены, просачивающуюся в мою душу.
Прежде чем лозы полностью запечатают нас внутри, я поднимаю на нее взгляд. И с пару секунд потрясенно взираю на ее лицо, окутанное звездным сиянием, пока лозы не сплетаются в последний узел и тьма не поглощает нас целиком.
Сирена перестает петь.
Я жадно глотаю воздух, застыв от ужаса.
– Ты боишься темноты? – спрашивает она ехидным, злобным голосом. – Или только монстров, что таятся в ней?
– Что ты наделала? – мои слова звучат хрипло из-за саднящего горла.
– Спасла вас от своих сестер. От леса.
Я впервые вспоминаю о корне, который обвил мою лодыжку и прижал к земле, пока эта сирена отвлекала другую от Авелы.
– Почему?
Она шипит какое-то слово во мраке, и через щели между лозами залетают светлячки. Они мерцают и вспыхивают между нами. Ее лицо оживает от сотни мельтешащих теней. Вблизи она выглядит так странно. Кожа ее щек идет завитками и отслаивается. На костяшках пальцев – тонкие ростки. От взгляда ее желтых глаз меня пробирает дрожь.
– Я не хотела, чтобы моя сестра убила ребенка.
Ее признание меня удивляет.
– Почему?
Она молчит с долгую минуту. Наклоняет голову вбок.
– Я услышала ее смех в лесу. Раньше я никогда не слышала подобного звука среди деревьев. Мне не хотелось, чтобы сестра его обрывала.
Голова Авелы покоится у меня на руках. И как ей удается спать, когда вокруг творится такой кошмар? Но я только рад. Понятия не имею, как бы я все это ей объяснил. Как бы заставил сидеть на месте.
– А что насчет меня?
Сирена окидывает меня пристальным взглядом, будто видит сквозь кожу, мышцы и кости, вплоть до самой души.
– Я не знала, что сестра может быть той, за кого хочется отдать душу. Мои сестры жестокие, как и я. Даже будь у меня душа, я бы не пожертвовала ею ради них.
– Однако ты спасла нас.
Она отворачивается. Кажется, я разозлил ее, но не знаю чем. Ее серебристая кожа мерцает в сиянии светлячков.
За пределами шалаша, который она выстроила вокруг нас, на ветру звучит музыка древесных сирен. Я слышу ее, но она не может меня достать. Не может подцепить своими крючками и заставить плясать, как марионетку на веревочке. Сирена защищает меня. Оберегает. Но почему?
– А теперь спи, – говорит она. – До утра.
Я изумленно пялюсь на нее. Да как же тут уснуть, в компании монстра?
– Ты меня съешь.
Ее светлые брови сводятся к переносице, кожа скрипит и трескается.
– Спи! – приказывает она. Сила песни придает весомости ее голосу.
Я повинуюсь, как водится.
И проваливаюсь в сон.
Без сновидений.
Глава двенадцатая. Монстр
Он спит во мраке, прерываемом сиянием светлячков.
На его шее отпечатки моих ладоней. Я почти убила мальчишку.
Почти.
Его