– Только подожди, вот приедем, сама увидишь! – рассмеялся он.
Могущественный город Новгород располагался на берегах Волхова, непосредственно к северу от озера Ильмень. Он состоял из двух половин, по одной на каждом берегу реки, окруженных мощным деревянным частоколом и соединенных огромным деревянным мостом. Посреди западной части, вздымаясь над нею, стоял неприступный кремль с толстыми стенами.
Они въехали в город с востока, пронеслись по его восточным кварталам и по мосту.
Янка вскрикнула от удивления.
Мост был велик и длинен, Янка никогда прежде таких могучих мостов не видывала.
– Другого такого нет во всей земле Русской, – подтвердил Милей.
С моста они съехали прямо в гигантские городские ворота. Тотчас за воротами возвышался собор, имеющий весьма суровый облик. Они повернули направо и проехали по северным кварталам города, пока наконец не остановились возле большого деревянного здания – постоялого двора. И Янка уже изумленно ахала, ведь все мостовые в городе были деревянные.
Поначалу Янка наслаждалась всем в Новгороде.
Милей был занят, но, хотя она числилась в свите всего лишь как служанка, он часто брал ее с собой на прогулку и, пока она семенила за ним, время от времени показывал ей городские красоты.
Западная часть, в которой располагался кремль, именовалась Софийской стороной, по тому строгому собору Святой Софии, который она уже видела. Она состояла из трех кварталов, называемых «концами»: самым северным, на окраине которого они остановились, был Неревский конец, к нему примыкал Загородский конец с богатыми боярскими домами, а там уже и Людин конец, именуемый также Гончарским.
Повсюду виднелись хорошие деревянные дома, церкви Божии красовались повсюду, немало средь них было и каменных. Все выглядело необычайно прочным и надежным. Улицы были вымощены большими бревнами, расколотыми в длину и уложенными плоской стороной вверх поперек деревянных брусьев. В одном месте, где как раз чинили бревенчатый настил, она заметила внизу множество слоев – трудно было сказать, сколько именно, – старых бревенчатых мостовых.
– Значит, новгородские улицы становятся все выше, – сказала она Милею.
– Верно, – ответил он. – Ты это заметишь, когда придется немного спуститься вниз, чтобы попасть в некоторые старинные каменные здания.
Каждую улицу с обеих сторон огораживали заборы – не скромные изгороди, знакомые ей по Русскому, а прочные, несокрушимые деревянные стены, похожие на маленькие частоколы, которые словно бы говорили: «Наткнешься на новгородский забор – ой как заплачешь».
Она вспомнила, что в детстве, живя на юге, слышала, как киевляне или переяславльцы не без презрения именуют северян-новгородцев «долбежниками», то есть плотниками, по названию «долбилки», плотничьего инструмента, короткого долота.
Однако теперь ей казалось, что в сооружениях, выстроенных новгородскими плотниками, нет ничего смешного,