А восстание проходило уже по всей республике. Захватывались здания горкомов СЕПГ, органов госбезопасности. При этом пытались вывезти или уничтожить архивы. Из тюрем освобождались заключённые, большинство из которых были уголовниками. Кое-где лидеры рабочих оттеснялись отсидевшими военными преступниками. Доходило до того, что одна часть колонны пела «Интернационал», а другая – нацистский гимн «Германия превыше всего». Там, где удавалось захватить радиостанции, звучали требования забастовочных комитетов. Главные из них заключались в том, чтобы обеспечить свободу слова и свободные выборы для всей Германии, ликвидировать государственный контроль в экономике, вывести все оккупационные войска.
В Федеративной Германии внимательно следили за развитием событий. Уже в 6 часов вечера в Западном Берлине начался многотысячный митинг, на котором выражалось сочувствие немецким собратьям. Канцлер ФРГ Конрад Аденауэр в тот же день выступил со специальным заявлением в бундестаге: «Вне зависимости от того, как демонстрации берлинских рабочих будут расценены, они стали большим подтверждением воли к свободе немецкого народа в советской зоне». С помощью Радио американского сектора (РИАС) в прямом эфире передавались сообщения в поддержку берлинцев. Около секторальной границы были установлены два мощных репродуктора, и говоривший по-русски диктор призывал полицию и советские войска не оказывать сопротивления восставшим и переходить в западный сектор Берлина.
А в ГДР в это время уже шли массовые аресты участников демонстраций. Один из арестованных на допросе показал, что накануне ему предложили участвовать в демонстрации за хорошую плату. Это свидетельствовало о том, что недовольство восточных немцев использовали западные спецслужбы. В Западный Берлин прибыл шеф ЦРУ Ален Даллес, а также высокопоставленные военные и представители госдепартамента. Над некоторыми советскими объектами на низких высотах ежедневно пролетали военно-транспортные самолёты, с которых сбрасывались листовки с враждебными выпадами в адрес Советских вооружённых сил и социалистического строительства в Восточной Германии.
К вечеру 18 июня напряжение стало стихать. В города вслед за бронетехникой стали входить пешие части. Хорошим подспорьем оказалась и немецкая полиция, проявившая себя очень дисциплинированно. Захваченные помещения освобождались путём «выдавливания» восставших. В некоторых случаях приходилось партийных функционеров и работников немецкой госбезопасности спасать от самосуда. В провинции малочисленные демонстрации продолжались ещё с неделю. Из доклада полковника Фадейкина в Москву:
«Совершенно секретно.
В целях быстрейшего окончания фильтрации задержанных в связи с событиями в округах, где имели место антиправительственные выступления, созданы тройки в составе секретарей окружкомов СЕПГ, начальников местных отделений МГБ и окружных прокуроров…
По состоянию