Не дожидаясь ответа Бонапарта, Клебер два дня спустя, 19 сентября, ставит его перед фактом, слагая с себя полномочия командующего округом:
«Я только что, гражданин генерал, передал командование над Александрией генералу Манкуру[99]; мое здоровье в настоящий момент не позволяет мне этим заниматься. <…> Позвольте мне, гражданин генерал, настаивать на своей просьбе об отъезде в Розетту, чтобы там немного отдохнуть и сменить обстановку. Мне крайне необходимо то и другое»[100].
Еще через три дня, 22 сентября, опять не дожидаясь ответа на предыдущее послание, Клебер поднимает ставки всё выше и привлекает к разрешению спора с главнокомандующим генерала Каффарелли, через которого он в свое время и получил приглашение Бонапарта принять участие в Египетском походе:
«Вы поручили генералу Каффарелли, гражданин генерал, сделать мне предложение сопровождать вас в дальней экспедиции. Ваше имя, ваша слава и моя признательность вам за то доброе мнение, которое вы, не будучи со мной знакомы, обо мне составили и высказывали, побудили меня дать согласие, не колеблясь ни минуты. Сегодня состояние моего здоровья и страдания, причиняемые мне последствиями ранения, не позволяют мне больше сопутствовать вам в вашей блистательной карьере, и я точно так же обращаюсь к генералу Каффарелли, чтобы получить ваше согласие на мое возвращение во Францию. Примите, гражданин генерал, благосклонно то, что он скажет вам на сей счет»[101].
Возможно, тогда же Клебер написал Каффарелли и те слова, которые дошли до нас в переложении Рене Николя Дюфриш Деженетта, главного врача Восточной армии:
«В Египте я иду не в ногу. Я не умею ходить так, как это понравилось бы главнокомандующему, а его рука недостаточно сильна, чтобы заставить меня идти иначе. Когда два таких человека, как он и я, не могут найти между собой общего языка, им лучше мирно расстаться»[102].
Понимая, что еще немного – и он потеряет Клебера безвозвратно, Бонапарт поспешил пригласить эльзасца в Каир, чтобы лично или с помощью Каффарелли убедить его сменить гнев на милость:
«Генерал Каффарелли передал мне, гражданин генерал, ваше пожелание. Я крайне огорчен вашим нездоровьем. Надеюсь, вам станет лучше от воздуха Нила, и, покинув пески Александрии, вы, быть может, найдете наш Египет не таким уж плохим, каким он мог показаться сначала. <…> Я, поверьте, желаю вашего скорейшего восстановления и высоко ценю ваше уважение и вашу дружбу. Боюсь, что мы немного повздорили, но вы проявите несправедливость, решив, что я из-за этого не страдаю. Над землей Египта облака если и появляются, то рассеиваются в течение шести часов. С моей стороны,