Прежде Хоффман часто делал такие пометки – если не понимал прочитанного или же если мысль, содержащаяся в книге, казалась ему важной и заслуживающей внимания. Для чего же он отчеркнул эти несколько строк? Не вспомнить теперь…
Бургомистр закрыл книгу, провел ладонью по шершавой обложке.
В последнее время он все чаще брал книги не для того, чтобы прочесть. Книги успокаивали и согревали его ничуть не хуже, чем тепло очага. За свою жизнь он собрал их чуть больше сотни. Часть из них была куплена в книжных лавках Магдебурга, часть досталась ему от отца.
Карл всегда был книжником, и чтение тяжелых, пахнущих кожей и старой бумагой томов доставляло ему гораздо больше удовольствия, нежели общение с людьми. Совсем недавно он понял, в чем тут дело. Книги были такими же, как он. Запах старости, который он ощущал, когда брал их в руки, был его запахом.
Любовь к чтению зародилась в нем с тех самых пор, как отец впервые привел его в ратушу и указал на небольшой письменный стол со стопкой бумажных листов и гусиными перьями. То была первая в его жизни работа – работа секретаря при Кленхеймском магистрате. Пока его сверстники веселились в трактире, дрались, от души хохотали над непристойными песнями или волочились за девушками, он сидел за этим столом, переписывая бумаги, проверяя, по приказу тогдашнего казначея, счета или же выискивая на полках огромного, до потолка, книжного шкафа тексты старинных архиепископских грамот, которые вдруг по той или иной причине понадобились господам советникам. Эти грамоты были переплетены в большие тома, скрепленные металлическими застежками, с металлическими же уголками по краям. Когда никакой работы не было, он доставал один из таких томов и принимался читать. Старые пергаменты или бумажные листки, сшитые внутри кожаного переплета, – они казались ему шелковыми на ощупь, и Карл переворачивал их бережно, с величайшей аккуратностью, как будто от любого неловкого прикосновения они могли рассыпаться в пыль.
Многие документы, которые он находил, были составлены несколько сот лет назад. Хартия, утвержденная архиепископом Буркхардом, согласно которой Кленхейм обретал права города. Архиепископские указы разных лет о назначении Кленхейму размера годовой подати. Указ, дарующий право устроения воскресного рынка. Грамота, по которой город получал привилегию поставлять свечи для нужд двора Его Высокопреосвященства, а также для нужд монастырей и церквей в Магдебурге. Рукописная копия устава цеха свечных мастеров. Решение городского совета об изгнании Адольфа Илла и его семейства. Письмо к господину Кламму, землемеру при дворе Его Высокопреосвященства. Жалобы, расписки, счета… Иногда случалось так, что отдельные слова или даже целые предложения в документах нельзя было разобрать из-за того, что выцвели чернила или затерся пергамент. Хоффман очень досадовал на это.
Со временем он настолько хорошо изучил