Освободив одним-единственным движением стол в гостиной, она принялась переставлять на него с волшебной тележки сахарницу и молочник, тарелки, чашки, блюдца и перекладывать ложки с салфетками. Насколько нюх позволял, я понял, что в тележке у нее еще шоколад с орехами и маленькие пирожные. И коричные рогалики. Меня так и подмывало тявкнуть от радости, и я бы наверняка тявкнул, если бы тут не было Щенка фру Торкильдсен. Ведь вот мы тут, собрались все вместе, и еда у нас есть. У нас есть коричные рогалики! Чего еще желать-то?
Щенок умял рогалик и, даже не дожевав, с набитым ртом проговорил:
– Мама, мы хотели с тобой кое-какие практические моменты обсудить.
– Какие? – спросила фру Торкильдсен.
Сучка набрала в легкие воздуха, но пока подбирала слова, фру Торкильдсен, выбрав момент с точностью, достойной метронома, сказала:
– Давайте сперва кофеек допьем.
Эта фраза – скрытый защитный маневр фру Торкильдсен. Допивать она предлагает не просто кофе, а кофеек, причем сделать это надо именно сейчас. Вот такая вдовья бюрократия на блюдечке японского фарфора. А разливая по чашкам последнюю порцию кофе, она безжалостно, едва заметно кивнув в сторону Кутенка, спросила:
– Как он?.. Не получше? Он как – по ночам по-прежнему?..
Молчание. Сучка посмотрела на Щенка. Щенок уставился в пространство.
Фру Торкильдсен сделала крошечный глоток.
– Ох да, хорошо хоть, сейчас придумали всякие эти компьютерные игры – хоть утешится.
Впервые за весь вечер все посмотрели на Кутенка. Тот сидел неподвижно, и лишь большие пальцы – большие пальцы! – стремительно мелькали над приборчиком, а все остальные молча смотрели на него. Фру Торкильдсен в эти минуты стала для меня совершенно непостижимой – пока она молчала и голоса ее не было слышно, угадать ее настроение я не мог. А вот спокойный голос и чересчур отчетливо произнесенные фразы свидетельствовали о том, что фру Торкильдсен пару раз заглядывала в шкафчик с салфетками.
– Ты хорошо играешь? А?
Мальчишка даже не заметил, что к нему обращаются. Тогда фру Торкильдсен повернулась к Сучке:
– Он все время играет, да? В своем мире живет. Но они сейчас все такие, верно? – Фру Торкильдсен хохотнула: – Давайте-ка лучше выпьем по такому случаю коньячку.
– Мы за рулем! – тут же хором заявили Щенок и Сучка.
Но фру Торкильдсен голыми руками не возьмешь. Она принесла бутылку и налила обоим коньяку.
– Вы тогда уж сами решите, кто из вас двоих за рулем, – проговорила она с самой коварной своей улыбкой.
Похоже, Сучке надоело ждать, когда Щенок «скажет это. Сейчас же!», поэтому когда фру Торкильдсен наливала в ее бокал коньяк, она прокашлялась, явно решив сказать «это» сама.
– Вы хотели подольше пожить в собственном доме, и мы всегда поддерживали вас в этом желании, – начала она.
От нее воняло беспокойством.