Габриель слегка сжал ей груди:
– Джулианна, отдаю должное твоему белью, но сейчас я предпочитаю видеть тебя обнаженной.
– Сомневаюсь, что мы выбрали подходящее место, – сказала она, внимательно оглядывая сад. – Мне все время кажется, что сюда кто-то ворвется.
– Посмотри на меня. – (Она послушно посмотрела на него.) – Мы здесь совершенно одни. А от зрелища твоего обнаженного тела у меня захватывает дух.
Габриель оставил в покое груди жены, и его руки отправились странствовать по холмам и долинам, ведущим к ее бедрам. Прикосновения были легкими, едва ощутимыми.
– Я тебя заслоню, – пообещал он.
– Чем? Этим пледом?
– Своим телом. Даже если кто-нибудь и набредет на нас, обещаю: я не позволю никому любоваться тобой.
Уголки ее губ приподнялись в улыбке.
– Ты все продумываешь.
– Просто я думаю о тебе. А ты для меня – все.
Губы Габриеля прильнули к ждущим губам Джулии. Кружевной лифчик наконец-то полетел вниз. Габриель неторопливо и даже чуть лениво путешествовал внутри ее рта. Затем для Джулии настал черед расстаться с трусиками.
Теперь его Джулия стояла полностью обнаженной. В их саду.
«Боги садового секса, – мысленно взывала Джулия, – пожалуйста, сделайте так, чтобы никто нам не помешал».
Она сняла с Габриеля рубашку. Несколько секунд поиграла завитками волос на его груди, после чего расстегнула его пояс.
Вскоре и Габриель освободился от одежды. Он обнял Джулию, и она невольно вздохнула.
– Хорошо, что вечер теплый, – прошептал он. – А то у нас только один плед.
Улыбаясь, Джулия легла. Габриель накрыл ее своим телом, осторожно сжав ладонями ее лицо. Даже в темноте его глаза оставались пронзительно-синими.
– «Ее, зардевшуюся, как заря, повел я в кущу брачную; влиянье благоприятное дарили нам все небеса и сочетанья звезд счастливые…»[3]
– «Потерянный рай», – прошептала Джулия, трогая щетину на его подбородке. – Но в этом месте я могу думать только про обретенный рай.
– Зря мы не поженились здесь. Вот где мы должны были впервые познать друг друга.
– Зато мы пришли сюда сейчас, – сказала Джулия, гладя его волосы.
Габриель снова поцеловал жену. Она с радостью ответила на его поцелуй. Вспыхнувшая страсть набирала силу.
За месяцы супружеской жизни их желание не притупилось, равно как и их занятия любовью не обрели черт привычности. Все слова превращались в движения и ласки благословенной телесной любви.
Габриель знал все любовные стадии своей жены: пробуждение желания, любовную взбудораженность, нетерпение и мгновения экстаза. Они занимались любовью, окруженные темнотой и зеленым покровом жизни.
Старые яблони, помнившие более целомудренную любовь этой пары, сейчас деликатно отводили взгляд.
Когда наконец шквал страстей утих и к ним вернулось спокойное дыхание, Джулия лежала на пледе, ощущая себя невесомой, и с восхищением разглядывала