– А вот и братец! – улыбнулся Савва, заметив человека, заспешившего навстречу.
– Савва! С приездом! – к нему подбежал, радостно взмахнув руками, Сергей. – А я тебя с утра ждал. Бог мой! Да ты не один?! – увидел он спускающегося следом мужчину.
– Василий Осипович! Радость-то какая! Вот уж не чаял вас сегодня увидеть! – Он порывисто обнял гостя – знаменитого Ключевского, перед которым они с Саввой преклонялись. Ключевский был не просто человеком-легендой, он был тем, кто первым открыл для них с братом тайны истории. Учитель. Какое звание может быть выше?
Савва передал небольшой кожаный баул подбежавшему к ним кучеру, и они двинулись к стоящему неподалеку экипажу.
– Вот, Василий Осипович, прошлый раз мы с вами сюда намного дольше добирались, а сейчас, как нарочно для нас, станцию открыли – Ново-Иерусалимскую, – сообщил Савва.
– Не иначе знали, что вы сюда снова пожаловать изволите! – радостно добавил Сергей.
Экипаж тронулся с места. Дорога уходила налево, поднимаясь в гору, затем пряталась в еловую аллею.
– Счастливый вы человек, Савва Тимофеевич! – воскликнул Ключевский, взглянув на погрузившегося в раздумья Морозова.
– Да-да, конечно, – повернулся к нему Савва, глядя вопросительно.
– Именно счастливый, – продолжил Ключевский, – хотя вполне допускаю, что этого и не осознаете.
Морозов удивленно поднял брови.
– А не осознаете просто в силу недостатка времени.
Савва неуверенно кивнул.
– А знаете, какой самый верный и едва ли не единственный способ стать счастливым? – хитро взглянул на него Ключевский.
Савва с нескрываемым интересом посмотрел на собеседника, знавшего тайну, недоступную большинству.
– Чтобы стать счастливым, надобно… вообразить себя таковым! – радостно сообщил Василий Осипович. – Счастлив, кто может жену любить как любовницу, а несчастлив, кто любовнице позволяет любить себя как мужа! – сказал он и заливисто рассмеялся[12].
Савва нахмурился. Зачем Василий Осипович упомянул об этом?
Экипаж проехал мимо нескольких с поклоном снявших шапки крестьян.
– Любят тебя здесь, Савва! – проговорил Сергей, встревожено взглянув на брата.
– Отнюдь, – Савва с сомнением покачал головой. – Все это видимость одна. Все чаще думаю, сколько не делай, сколько средств не вкладывай, не любят у нас богатых. Деньги берут, кланяются, а сами фигу в кармане держат. А то и дубину за спиной, чтобы хребет переломить, когда отвернешься.
– Ох, Савва Тимофеевич! – снова вступил в разговор Ключевский. – Я так вам скажу. Богатые вредны не тем, что они богаты, а тем, что заставляют бедных чувствовать свою бедность. И хоть от уничтожения богатых бедные не сделаются богаче, но станут чувствовать себя менее бедными. И это – вопрос не политической экономии, а народной психологии.
– Ну да. Для всеобщего равенства легче добротный соседский