– Он никогда не был мне отцом!
Пилар побледнела:
– Ох, Софи…
– Нет, нет… – София подняла руку, сердясь на самое себя. – Я невыносима. Это на меня не похоже, просто я ничего не могу с собой поделать. Но сейчас дело не в нем, – сказала она, слегка успокоившись. – Он, может быть, просто беспечен. Но она – нет. Она прекрасно знала, что делает. И сделала это нарочно. Я ненавижу ее за то, что она приехала к нам в дом и смотрит на тебя… нет, на нас… сверху вниз. На всех нас, черт побери!
– Детка, ты упускаешь из виду одну вещь. Может быть, Рене любит его.
– Ох, перестань!
– Это слишком цинично. Я любила его. Почему бы и ей его не полюбить?
София резко отвернулась. Ей хотелось ударить кого-нибудь, что-нибудь разбить, собрать осколки и швырнуть их в безукоризненно красивое лицо Рене.
– Она любит его деньги, его положение в обществе и то, что он оплачивает ее астрономические счета!
– Возможно. Но он из тех мужчин, которые заставляют женщин любить себя, причем делают это без всяких усилий.
В голосе матери слышалась печаль. Сама София еще никого не любила, но любящих женщин видела не раз. И теперь без труда узнала это в голосе матери.
– Ты так и не разлюбила его…
– К сожалению. София, пообещай мне, что не будешь устраивать сцену.
– Мне жаль лишаться такого удовольствия, но я думаю, что холодное безразличие окажет более сильный эффект. Что угодно, лишь бы стереть с ее физиономии это самодовольное выражение!
София шагнула к матери, обняла ее и поцеловала в обе щеки.
– Мама, все будет в порядке?
– Да. Моя жизнь не меняется, правда? – Еще как меняется… Мысль об этом была нестерпимой. – Все остается по-прежнему. Так что давай вернемся к гостям.
– Вот что мы сделаем, – начала София, когда они вышли в коридор. – Я изменю свои планы, выкрою пару дней, и мы с тобой устроим себе курорт. По шею залезем в лечебную грязь, наложим маски и предоставим специалистам скрести, тереть и полировать наши тела. Потратим кучу денег на то, чем мы никогда не пользовались, и весь день не будем вылезать из махровых халатов.
Когда они проходили мимо туалета, дверь открылась, и в коридор вышла брюнетка средних лет.
– Звучит чрезвычайно заманчиво. Когда отправляемся?
– Элен! – Пилар прижала руку к груди, потом наклонилась и поцеловала подругу в щеку. – Ты напугала меня до смерти!
– Извини. Пришлось срочно уединиться. – Она провела ладонью по юбке серо-стального костюма, проверяя, все ли в порядке. – Во всем виноват кофе, выпитый по дороге… София, чудесно выглядишь. – Она тряхнула кейсом и расправила плечи. – Как там в гостиной? Все нормально?
– Более или менее. Мама говорила,