Вскоре пан Анджей стоял на дне ложбины внутри оцепления с саблей в руке, наслаждаясь направленными на него восхищенными взорами сотен глаз. Зрители, оповещенные о необычном поединке, все прибывали. Они выкрикивали приветствия ротмистру, рукоплескали ему. Голковский, поворачиваясь во все стороны, кланялся в ответ. При этом он картинно разминал плечо, руку и кисть. Его сабля выписывала в воздухе стремительные сверкающие петли. Внезапно ротмистр замер на месте и даже прервал разминку, опустил саблю, в изумлении вытаращив глаза. В толпе зрителей, среди всевозможных мундиров и кирас, он вдруг заметил дамское платье. То, что это была именно дама, а не какая-нибудь маркитантка из обоза, наметанный глаз пана Анджея определил мгновенно и безошибочно. Но откуда она взялась в королевском войске? Женам и любым родственницам офицеров, даже высших начальников, было категорически запрещено следовать за войском, не говоря уж о посторонних женщинах. Пан Анджей, забыв о предстоящем поединке, терялся в догадках, невольно залюбовавшись прекрасной незнакомкой. А она была ослепительно хороша. Ее белокурые волосы, уложенные в пышную прическу, венчала сверкающая диадема. Малиновое бархатное платье, стоившее целое состояние, плотно облегало тонкий стройный стан, подчеркивало высокую грудь. Дама сидела в складном походном кресле, очевидно, епринесенном специально для нее, небрежно откинувшись назад и выставив из-под платья кончик изящной туфельки.
Поглощенный созерцанием таинственной красавицы, Голковский не обратил внимания на сопровождавших ее людей, плотным полукругом обступивших кресло. Впрочем, люди эти, пожалуй, действительно были самыми неприметными во всем королевском войске, ибо носили не пышные цветастые мундиры, а серые мышиного цвета камзолы. Только синий щит с серебряным шитьем, красовавшийся на груди, позволял вблизи отличить их от одетых в сермягу простолюдинов.
– Пан ротмистр, вы готовы? – звучный командный голос коронного гетмана вернул Голковского к действительности. Он тряхнул головой, словно освобождаясь от дремы:
– Я готов, пан гетман!
Его противники, казак и татарин, уже стояли на противоположном краю ложбины. Они затравлено озирались на частокол направленных на них копий и мушкетов, явно ожидая выстрела или удара в спину.
Из рядов оцепления вышел гетманский поручик с двумя саблями без ножен. Он бросил клинки к ногам пленных и произнес на хорошем русском языке:
– Вы сейчас должны