– Браво, пан ротмистр! – воскликнул король. – Жалую вас золотой табакеркой! Пан подскарбий, распорядитесь о выдаче награды. Гетман, вы видите, какие у нас воины! Не боятся во встречном бою выходить один против двух!
– Позвольте, ваше величество, задать вопрос пану ротмистру? – обратился к королю гетман Замойский, и, получив разрешение, шагнул вперед, произнес требовательно: – Пан Анджей, вы сразу сошлись с неприятелем в рубке или все же вначале открыли огонь из пистолей?
– Да, пан гетман, – с явной неохотой признал Голковский. – Перед тем, как обнажить клинки, мы дали два залпа из пистолей.
– Благодарю вас, пан ротмистр, – удовлетворенно кивнул гетман и отошел назад, заняв свое место в свите.
– Чем вызван ваш вопрос, пан Замойский? – недоуменно повернулся к гетману Стефан Баторий.
– Ваше величество, три дня назад на ночном бивуаке я стал невольным свидетелем спора пана ротмистра Голковского и полковника рейтаров барона Фаренсберга. Барон доказывал, что тактика действий конницы в бою должна быть рациональной и основываться на преимуществах залпового пистольного огня. Пан Анджей горячо ему возражал, отзываясь с пренебрежением о кавалеристах, не вынимающих сабель из ножен. Он апеллировал к идеалам рыцарства, утверждая, что высокий дух благородных поединков и турниров может сохраниться лишь в сражении на клинках.
На лице пана Голковского промелькнуло выражение досады, он гордо вскинул голову, и хотел было возразить великому коронному гетману пану Завойскому, несмотря на всю их разницу в чине и положении. Однако король поднял руку, предупреждая готовую вспыхнуть перебранку, и произнес примирительно:
– Ясновельможные паны! Высокие идеалы рыцарства – это именно то, с чем мы явились в сию дикую страну, изнывающую под гнетом тирана. Мы освободим несчастных русских от их свирепого и жестокого царя Ивана, привьем им европейскую цивилизацию. Чтобы русские нас уважали и почитали, мы должны продемонстрировать им свое превосходство во всем: и в огнестрельном оружии, как это делает барон Фаренсберг, и в фехтовании, которым блестяще владеют пан Голковский и другие шляхтичи. – Король опустил руку, пресекая этим движением все дальнейшие дискуссии, и сменил тему разговора: – А теперь пусть при нас допросят пленных, захваченных доблестным паном Анджеем.
Четверо пахолков-оруженосцев подвели казака и татарина поближе