– Готовы, готовы, – нетерпеливо сказал Фред, стягивая брюки, а Джейн ничего не ответила и лишь грустно, но кокетливо посмотрела на меня.
Я быстро разделся догола, и Фред наконец снял с себя трусики, в которых он сидел посреди кровати.
– Ну, а тебя, что, упрашивать надо? – грубо сказал он жене, смущённо стоящей у края кровати.
Я подошёл к ней сзади и, прижимаясь членом к шёлку её трусиков, расстегнул лифчик и взял в руки драгоценность грудей. Я чувствовал, что Джейн не отстраняется от меня, а выпячивает попку. Я взглянул на Фреда, в его глазах была злая похоть. Я предлагал Фреду присоединиться, но он предпочитал наблюдать за мной, ублажающим Джейн, стоящую на карачках. Однако Джейн, видя его напряжение, сама на четвереньках подошла к нему, так что и я должен был передвигаться за ней на коленях, и взяла в рот супружний член. Фред быстро кончил и продолжал наблюдать на нами, а Джейн не выпускала его обмякший член изо рта и всё сильнее отзывалась на мои движения. Я кончил. И Джейн легла усталая, отвернувшись от бёдер мужа.
– Я видел, что ты кончила, – ехидно сказал Фред и, обращаясь ко мне, пояснил, – она всегда стонет, когда кончает, а тут сдерживалась, застеснялась, но я-то уж её знаю.
Я рассказал им историю, как я с Барби пришёл к супружеской паре домой. Их дети ещё не спали, и нам нужно было сидеть в гостиной и вести дурацкие разговоры, пока не наступит время идти в постель. Родители не хотели, чтобы дети слышали или видели, что в спальне папы и мамы находятся чужие дядя и тётя. Когда дети наконец уснули и мы заперлись в спальне, мама так громко стонала, что разбудила детей. «Она всегда так», – недовольно сказал муж.
Джейн хихикнула, а Фред криво усмехнулся.
Я возвращался домой пешком, и у меня было ощущение, будто я возвращался с оргии с большим количеством участников, а выражалось это в том, что я с трудом сдерживал порыв схватить каждую смазливую проходящую мимо женщину за зад или за грудь. Я спохватывался и одёргивал себя – она возмутится, закричит, станет звать на помощь. Я ведь уже в другом мире – пристойном.
На следующий день мне позвонила Джейн и, плача, стала рассказывать, что Фред после моего ухода обозвал её блядью, дал ей пощёчину и ушёл из дома, сказав, что больше с ней жить не будет. Я попытался её утешить, но с тех пор ни Фред, ни Джейн мне не звонили, а когда я позвонил им через месяц, мне сказали, что они съехали с квартиры. Вот такая семейная драма. Но на этот раз я решил не заниматься благородными предупреждениями, а пустил всё на самотёк.
Мы пришли в номер. Джим сел в кресло. Барби села на кровать, а я – на стул. Завели разговор, я толкал их на излияние души в форме фантазий, что же они хотят предпринять с точки зрения ебли. Барби ничего не могла сказать красноречивее, чем пожелать, чтобы мы еблй её как можно дольше. Она сказала, что тосковала по моему рычанию, когда я кончаю, потому что муж её кончает беззвучно.