– Тебе не больно? – по-докторски спросил Мэт.
– Приятно, очень-очень – пояснила Свити, прикрыв глаза.
Мэт подумал, что если он доведёт её до оргазма пальцем, то это мало чем будет отличаться от того, что делает она сама, а ему надо было произвести на неё более сильное впечатление, чтобы она хотела повторения прочувствованного.
– Теперь мне надо попробовать, какой вкус у тебя между ног. Если сладко, значит, всё в порядке. А ты мне скажешь, приятно или нет, хорошо?
– Хорошо, – шепнула Свити.
Мэт, дрожа от предвкушения, опустил голову между ног Свити и чуть не потерял сознание от красоты, обдавшей его чудесным запахом и вкусом.
– Приятно-приятно-приятно, – заговорила Свити и, опять-таки как настоящая женщина, прижала голову Мэта к себе. Вскоре она напряглась всем телом и с радостным вздохом расслабилась, отпустив голову Мэта.
Мэт поднялся, сел на кровать и сказал:
– Ты здоровая девочка, Свити. У тебя между ног всё сладко. Но я должен тебя почаще проверять, хорошо? – сказал Мэт, опуская её ночную рубашку и укрывая её одеялом.
– Там солёно, – сказала Свити сонным голосом.
– Ты не там пробовала, – сказал доктор Мэт. – А теперь спи, спокойной ночи.
– Можно, я тебя поцелую? – спросила Свити.
– Поцелуй, – сказал Мэт и подставил щёку.
Свити чмокнула его и повернулась на бок.
Мэт вышел из комнаты, радуясь, что удержался и не стал пока проникать в глубь Свити.
Мэт спустился в гостиную, где его поджидали родители.
– Замечательно! – воскликнули они в голос. – Мы не ошиблись в тебе.
– А откуда вы знаете, что замечательно? – спросил Мэт.
– В спальне установлена скрытая камера, – сказал отец. – Надеюсь, ты придёшь завтра?
– С огромным удовольствием. А теперь мне пора, – сказал Мэт, мечтая о том, чтобы скорей вздрочить и кончить.
– Я тоже пойду спать, – сказал отец.
– А я провожу тебя, – вызвалась мать.
У выходной двери она сказала Мэту:
– Я хочу отблагодарить тебя за терпение, да и тебе тяжело сейчас. – Она встала перед ним на колени и расстегнула ему ширинку.
Мэт с опаской взглянул в сторону гостиной.
– Не волнуйся – он тоже считает, что ты это заслужил, – сказала мать и взяла его вырвавшийся из брюк хуй в рот.
Мэт стал приходить к Свити почти ежедневно. Если он пропускал один день, Свити плакала и сидела у окна, поджидая его. Родители прониклись полным доверием к Мэту и больше не следили за ними в камеру. Во всяком случае, так они сказали Мэту, но его это не заботило. Свити часто повторяла, что любит «доктора Мэта».
Наслаждение оказалось областью для Свити, где её способность к обучению совершенно не была ограниченной. Если она не научилась связно говорить, бегло читать и не могла понять таблицу умножения, то способность получать и давать наслаждение оказалась у неё чрезвычайной – по-видимому, происходила компенсация ущербности мозга во всём остальном. Свити не была обременена ни стыдом,