На сцену уже поднималась следующая женщина и укладывалась на ложе, и следом за ней выходили те же мужчины.
«Быстро оправились, – подумал я. – Интересно, сколько женщин они заполняют за вечер?»
Я заметил, как очередной любитель коктейля за соседним столиком уже нетерпеливо предвкушал свою порцию, расплачиваясь с официанткой стодолларовыми купюрами.
Я уже насытился этим зрелищем, и мне давно хотелось удовлетворить не только зрение. Расплатившись за свой обычный коктейль, я подошёл к наиболее мне приглянувшейся проститутке у бара и спросил, сколько будет стоить её сопровождение меня в Plato Place.
Цена определялась тем, со сколькими мужчинами (включая меня) и женщинами я захочу, чтобы она вступала в контакт. Я сказал, что ни со мной, ни с кем другим она не обязана иметь контакт, а послужит лишь пропуском, а потом она может уйти.
– Ты, наверно, никогда не был в Plato Place. Они не позволяют женщине уйти, пока она не даст кончить хотя бы одному мужчине.
– Хорошо, тогда я заплачу за одного, – сказал я и отсчитал ей купюры. – Как тебя зовут? – спросил я её, когда мы уселись в такси.
– Уэнди. Тебе понравилось представление? – поинтересовалась она.
– Питательное представление. Интересно, сколько женщин заполняют эти мужчины за ночь?
– Уж не думаешь ли ты, что они кончают?
– А что, разве нет? – поразился я.
– Конечно нет, – им кончать внутрь запрещено – женщины боятся заразиться. А если, бывает, кто-то не удержится, так его сразу выгоняют.
– Откуда ты знаешь?
– Я одно время тоже здесь коктейлем потчевала.
– А из чего же там белое берётся?
– Очень просто – менеджер разводит водой солёный йогурт и впрыскивает ей в зад перед выходом.
– Неужели знатоки вкус не различают?
– А дерьмо всё собой забивает.
Обманность, лживость этого коктейля сделала его более отвратительным для меня, чем даже физиологическая натуральность истинного.
Если мужское семя есть материальное воплощение оргазма, то оно в этом смысле может вызывать интерес у женщины или мужчины: им может представляться, что они глотают овеществлённый оргазм. А смесь его с женским дерьмом может представлять феноменологический эффект воссоединения блаженства с его тотальной тщетностью. Тщетностью, исходящей из творительницы жизни и тем дерьмо оживляющей.
Наверно, эти размышления пагубно отобразились на моём лице, потому что Уэнди участливо предложила:
– Если хочешь, я могу тебе настоящее представление устроить. Но я не хочу больше пятерых мужчин, пяти вполне хватит для настоящего коктейля.
– Всё это хорошо, только мне твой напиток не нужен. Я его не пить хочу, а делать.
– Ну и будешь делать, – сказала Уэнди примирительно.
Мы подъехали к Plato Place.
Я вышел