Марлен стояла у небольшой регистрационной стойки и заполняла формуляры. Она подняла голову, когда мы вошли, и улыбнулась:
– А вот и вы! Как твоя голова, Доротея? Тебе лучше?
Она вышла из-за стойки и обняла сначала меня, затем Доротею.
– А что с головой?
– Хайнц сказал, у тебя так разболелась голова, что ты не могла вести машину и решила пройтись пешком. А чтобы уберечь тебя от обморока по дороге, Кристина пошла вместе с тобой. Поэтому он предложил довести машину до места. А зачем она вообще вам тут понадобилась? Она здесь и не нужна.
Я присела на скамейку.
– Это долгая история. Такая же долгая, как и история с головной болью. Расскажу на досуге.
Марлен встревоженно посмотрела на меня:
– Ах, неужели и у тебя болит голова?
Доротея опустилась на скамейку рядом со мной.
– Нет, Марлен, ни у кого ничего не болит. Все в порядке. А кто, кстати, парковал мою машину?
– Хайнц нечаянно припарковался поперек, здесь обычно паркуются под углом, но это не важно, зато он был так любезен, что привез двух гостей моего пансиона. Какое совпадение, что они оказались с вами за одним столом!
Мой папа удивлял меня все больше. Опередил нас лишь на двадцать минут, а столько всего успел нарассказать. Тем временем было уже семь вечера. Я встала и потянулась.
– И где же мой отец? Хотелось бы забрать наши вещи из машины и отнести их в квартиру, распаковаться, а потом спокойно поужинать и все обсудить. А тебе придется пока потихоньку привыкать к Хайнцу.
– А что с ним не так? Вообще-то он уже в квартире, я ему все показала.
Доротея пожала руку Марлен.
– С ним очень весело. Надо просто найти ему дело. Кристина, как дочь, принимает все слишком близко к сердцу.
– А что с нашими вещами? – У меня опять появилось странное предчувствие.
– Ваши чемоданы я уже отнесла. Кристина, тебе надо купить чемодан на колесиках. А дорожные сумки Хайнца еще в багажнике, он сказал, что сам принесет их. Но погоди, ключи от машины здесь, так что забирайте.
Мы пошли к машине и открыли багажник. Все наши вещи были в неприкосновенности. Доротея увидела мое лицо.
– Нельзя требовать от него, чтобы он таскал наши сумки.
– Конечно, нет. Но он и свои не таскает.
– Но ведь у него же…
– Про его бедро даже не заговаривай. С чемоданами Вайдеманн-Цапек и Клюпперсберг он справился легко. И не похоже, что они были пустые.
– Шерсть и пух ничего не весят.
Доротея засмеялась, натягивая на плечи ремни дорожных сумок. Остальное навьючила на себя я, и мы, пошатываясь, побрели к красному домику.
Нам пришлось позвонить в дверь раз пять, пока наконец послышались шаги отца в прихожей. Он остановился у двери, стараясь рассмотреть нас в глазок.
– Кто там?
– Папа, открой!
– Кристина? Доротея? Это вы?
Я шагнула к двери.
– Папа!
– Одну минуту!
Мы