Когда это началось?
Закончив иняз, Нина пошла работать в Интурист. Увлекательная работа, интересные люди, новые встречи и впечатления. Потом декрет, сначала Светочка, через два года Федор. Нина вернулась на работу через четыре года и узнала, что у нее новый начальник – Игорь Матвеевич, высокий, интересный, молодой мужчина, с мужественным лицом и фигурой атлета.
– Не женат, – сообщила веселая хохотушка Ирочка, которая к своим тридцати была разведена и опять находилась в поиске.
– Мне-то что? – Нина Сергеевна равнодушно пожала плечами.
Мы порой слишком беспечно бросаемся словами, и судьба в отместку начинает вести свою собственную игру, не считаясь с нашим «мне-то что?». Знакомство произошло в ее первый рабочий день.
– Игорь Матвеевич.
– Нина, то есть Нина Сергеевна.
Первый взгляд, первое рукопожатие, и вот искра, пробежавшая между ними, переросла в пожар. Затем были тайные встречи урывками, поцелуи в темных парадных.
– Я чувствую себя мальчишкой, – шептал он и просил большего.
– Не могу, – она и сама ощущала себя школьницей, но дать большего не могла, это было бы совсем бесчестно по отношению к Павлу.
На работе их уже открыто обсуждали.
– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
– У меня двое детей.
– Они станут моими.
– Павел, – она тихонько покачала головой. – Он не переживет.
– А ты, ты переживешь?
Потом ее вызвали в партком.
– Ваше поведение не входит ни в какие рамки! Только из уважения к вашему отцу я решил не выносить этот вопрос на общее собрание, а поговорить с вами лично. – Михаил Петрович, парторг, старый коммунист, впитавший догмы партии с молоком матери, отчитывал Нину Сергеевну, как маленькую девочку.
– Я его люблю.
– У вас муж, дети! Как вам не стыдно! – парторг запыхтел и покрылся красными пятнами, словно женщина сказала что-то неприличное. – Вы должны уволиться по собственному желанию.
Она уволилась. Именно тогда, заклейменная коллегами, Нина остро почувствовала вину перед мужем. Заглаживая ее, она и сама не заметила, как потерялась, растворившись в нем полностью.
А теперь, спустя много лет, Нина уже сама побежала в партком своего мужа – сдаваться без боя она не хотела.
– Нина Сергеевна, миленькая, я вас очень хорошо понимаю, – круглый лысый мужчина с кротким взглядом и улыбкой Деда Мороза налил ей воды. – Но жизнь есть жизнь, и по приказу партии мы не можем вернуть его в семью.
«Но меня-то смогли!» – ей хотелось кричать.
– И потом, Павел Антонович поступил по-мужски! Он не стал подавать на раздел имущества, а оставил все вам и детям.
– Какое имущество?!
– Ну как же, дача, квартира.
– Это все принадлежало моим родителям, – она задохнулась от цинизма. «Его же еще и хотят сделать страдальцем!»
– Неважно, –