– Догнать его?.. – спросил ганта Колдуна.
– Не стоит, – отмахнулся тот.
Обмакнул палец в крови, вывел у себя на ладони алую спираль и прокашлял что-то рваной глухой скороговоркой. Поднял окровавленную ладонь, подул над нею в сторону уборной.
– Вот и все, – сказал он.
Шаваны поняли, что служка рухнет замертво, едва добежит домой.
Каждое проявление жутких способностей Колдуна прибавляло им уверенности в себе. Они считали Колдуна частью своего отряда, а себя – частью его силы. В сравнении с могуществом магии любые стражи да констебли казались смешными.
Впрочем, Колдун полагался не только на магию. Он был не чужд и простой человеческой хитрости. Каждый атакованный банк находился в вольном городе. Полиция вольного города могла вести поиски только в его стенах, и грабители, едва проехав ворота, спасались от нее. Дружинам окрестных лордов не было дела до проблем вольных городов. А воинство герцога Альмера также смотрело на грабеж сквозь пальцы: ведь пострадавшие банки принадлежали чужеземному графу Шейланду. Уже три шерифа объявили розыск «неистовой банды» и три судьи обещали шаванам неминуемую виселицу, но методично и повсеместно их пока не искал никто.
– Голова колдунская! Возьмем еще пять банков – и заживем лордами!
– Будем как шиммерийские богачи!
– У каждого по дворцу и табуну коней!..
Однако с каждым днем Чара и Неймир становились все мрачнее. Они почти не говорили меж собою: о чем говорить, когда и так все ясно? Они исправно получали свою долю (уменьшенную на десятину) и не пачкали руки лишней кровью. Но на душе выли шакалы, и чем дальше – тем пуще. Все сложней было закрывать глаза на правду, а правда та, что ввязались они в дрянное дело. И как выпутаться – неясно. Уйти сейчас, не взяв десяти банков, обещанных Колдуну? Тогда судьба их решена: мерзавец смочит ладонь чьей-то кровью, пролает заклятье, подует во след Спутникам… Поговорить с ним? О чем? От колдовства его не отговоришь – это все равно, что запретить вороне каркать… Поговорить с Бираем? Тоже без толку. Ганта из тех, кто уважает силу, а сила – явно на стороне Колдуна… Оставалось одно: поневоле делать дело и ждать, когда все кончится. Ни Ней, ни Чара не бывали на каторге, но думали, что там все точно так же: гребешь поневоле и ждешь свободы.
Лысые хвосты.
В четвертом банке – Ней не запомнил названия городка – случилось нечто. Среди жидких, как похлебка, охранников попался один. Успел выхватить нож, когда следовало, и ударил раньше, чем ударили его. Когда схватка кончилась, шаван Хаггот зажимал рукой вспоротый бок, а кровь лила меж пальцев.
– Ганта, помоги… – шептал