Историки Π. Н. Милюков, А. В. Карташев, характеризуя периоды Киевской и Московской Руси, говорили «о скудости просветительских средств», находившихся в распоряжении Церкви: мало книг и мало учителей, малограмотность самих священнослужителей. Данные ученые сходились на том, что более или менее сознательно православная религия была принята в среде людей богатых, князей, некоторой «передовой» части духовенства, жителей крупных городов, имевших доступ к книжной мудрости. Поэтому, делали вывод ученые, большинство населения Древней Руси восприняли внешнюю, обрядовую форму религии, а не ее сущность и дух [19, 12]. В целом, как мы видим, они приняли точку зрения Голубинского. Однако свидетельства летописей о заведении училищ, появление высокохудожественных литературных произведений митрополита Иллариона, Кирилла Туровского, «Слово о полку Игореве» свидетельствуют о достаточно высоком систематическом образовании, заведенном Владимиром.
В царствование Иоанна Грозного в 1551 г. состоялся знаменитый Собор, именуемый Стоглавом. Как известно, царь предложил Собору ряд вопросов о «нестроениях» на Руси, в том числе и вопросы, связанные с обучением. В XXVI главе Стоглава говорится об учреждении в каждом городе школ при церквях для детей священников, диаконов и всех православных христиан. Школы предназначались «научению грамоте и на учение книжнаго писания и церковного пения, и псалтырного пения налойного; и те бы священники и дьяконы и дьяки выбранные учили своих учеников страху Божию и грамоте, и писати, и пети, и чести со всяким духовным наказанием. Наипаче же сего учеников бы своих берегли и хранили во всякой чистоте и блюли их от всякого растления и от всякие нечистоты…». Документ этот, как отмечал С. И. Миропольский, представляет большую важность. «Школа на Руси здесь впервые является предметом заботливости целого собора, царя и русских иерархов», – писал он [20, с. 178]. Курс школы остался издревле установленный. Первостепенное значение придается воспитательной стороне школы, чтобы учили учеников страху Божию и всякому благочинию, и само учение вели с духовным наказанием (наставлением). Школа по-прежнему прежде всего нужна была для спасения и нравственного назидания человека.
Π. Ф. Каптерев писал о существовании в московский период монастырских и домашних библиотек, наличии обширной переписки, летописной традиции, развитии словесности. В этой книжной культуре, по мнению Каптерева, однако, нет следов систематической школы. Каптерев характеризует этот тип учености как «начетничество» – совокупность познаний, приобретенная в силу обширного, но недисциплинированного и некритического чтения, руководимого не школой, но предпочтениями и пристрастиями.
Учили в школе, отмечал Π. Ф. Каптерев, и вообще грамоте духовные лица: священники, дьяконы, дьячки, монахи. Обучение происходило в домах священно– и церковнослужителей, школы помещались при церквах, при епископских домах, вследствие чего в Малороссии