По сути, у нее был наготове единственный ответ, который и следовало дать этому высокомерному мужчине, оказавшемуся способным эмоционально зацепить Карлу.
Тем не менее произнести его она не смогла. Вместо этого Карла попыталась увести разговор в сторону.
– Скажите, вы представили к показу еще какие-нибудь картины? – спросила она.
Вопрос прозвучал довольно резко, но ей было все равно. Карла встретила чуть насмешливый взгляд графа Мондейва и поняла, что он раскусил ее маневр.
– Да. В галерее выставлены еще два портрета. Портрет Лучиезо, по сути, – часть триптиха. Может быть, подойдем и посмотрим?
Вопрос прозвучал как предположение, но Карла уже и сама направилась к нише, где висели еще два портрета.
– Ну, и что вы скажете о них?
Карла бегло окинула портреты натренированным взглядом профессионала, и ее глаза непроизвольно сузились. Это не Лучиезо.
– Карадино? – Она поймала взгляд графа, который он бросил в ее сторону. Удивленный и одобрительный.
– Карадино, – подтвердил он. – Очень многие приписывают Лучиезо почти все сохранившиеся работы Карадино.
Карла слегка покачала головой:
– Нет, разница заметна.
На одном из портретов была изображена довольно привлекательная, хотя и неброской внешности женщина. Очевидно, замужняя, что подчеркивалось символичными деталями – серьгами с жемчугом, веточкой мирта на коленях, блюдом с айвой на столике рядом. Все это Карла отметила. И все же… Присутствовало еще что-то, едва уловимое. Вокруг этой женщины словно бы витала аура непорочности, и, будь она в другой одежде и в другой обстановке, могла бы позировать для создания живописного образа Девы Марии.
В руках женщина держала распятие, поблескивающее между ее длинными пальцами. Глаза ее были наполнены печалью, будто она, как и Дева Мария, предощущала великую скорбь.
Карла перевела взгляд на другой портрет. Молодая женщина с пышными каштановыми волосами, свободно струящимися поверх обнаженного плеча. Платье на ней было ярко-красного цвета с низким вырезом, обнажавшим нежную кремовую кожу груди. На шее женщины сверкали рубины, как и на пальцах рук, лежавших на явно округлившемся животе.
Взгляд Карлы вернулся к лицу женщины. Красивое, в обрамлении длинных роскошных локонов, щеки, полыхающие румянцем, губы, говорящие о чувственности натуры.
– Кто они, эти женщины?
Карла спохватилась, осознав, что задала вопрос вслух, и взглянула на графа, стоявшего рядом.
– А вы не поняли? – Он оглянулся на портрет