Мастер и Воланд. Артур Самари

артистов, художников приглашает к себе.

      – Меня Булгаков интересует. Я заметил, что он очень точно описал среду белогвардейцев. Случайно, он не из бывших «белых»?

      – Я плохо знаю его прошлое, но говорят, в годы Гражданской войны он работал доктором в какой-то глубинке. Он окончил медицинский институт.

      – Со временем из него может получиться пролетарский писатель?

      – Честно говоря, я сомневаюсь. Те, кто читал его повесть «Собачье сердце», говорят, что замысел этого произведения в том, что рабочий класс не может управлять страной.

      – Вот сейчас Булгаков стал богатым человеком, может быть, теперь он изменится? Возьмите Алексея Толстого, он стал жить как советский барин. Мы дали ему большую квартиру, дачу, дорогую машину, и он стал нашим писателем. Даже Горький с нами, хотя ничего не пишет. Это неважно!

      – Я не могу сказать, как он поведет себя дальше.

      – А вы намекните ему, что если будет писать пьесы о нас, то такие гонорары будут постоянны. Говорят, благодаря «Дням Турбиных» театр поправил свое финансовое положение?

      – Так оно и есть.

      – В таком случае, театр пусть тоже воздействует на него.

      – Значит, Булгаков талантлив?

      – Я не могу сказать, что «Дни Турбиных» – это сильное произведение. Его успех, мне думается, – это ностальгия по прошлой жизни. – А у тебя нет ностальгии, ты же тоже из интеллигентов? Только говори честно, – спросил Сталин с хитрой улыбкой, смотря ему в глаза по-свойски, как в прежние годы.

      Луначарский сразу догадался: новый вождь прощупывает его, желая вызвать на откровенность. Министр решил не рисковать.

      – Нисколько, я не сомневаюсь в правоте нашей партии.