Я остановился на минутку, наслаждаясь своими воспоминаниями.
– Я заработал чертову кучу денег на этом. В хороший день я зашибал больше пятисот долларов. Даже в не очень удачные дни я все равно получал двести пятьдесят, а это было в десять раз больше того, что зарабатывали мои друзья.
Там я познакомился с Элиотом Левенстерном, мы вместе незаконно торговали мороженым на пляже.
Я взглянул на мой список злодеев, воров и негодяев.
– Не сомневаюсь, что вы знаете Элиота. Он где-то здесь в списке, довольно близко к вершине.
Я пожал плечами: перспектива втянуть в эту историю Элиота Левенстерна меня совершенно не смущала. У Элиота было прозвище Пингвин – из-за его длинного тонкого носа, плотного животика и слегка кривых ног, из-за которых он переваливался на ходу, словно пингвин. В конце концов, я знал, что Элиот начал бы сотрудничать со следствием, даже если бы он должен был провести в тюрьме всего несколько часов. Я видел, как он раскалывался на допросе в полиции, когда ставки были намного ниже. Это было в то время, когда мы незаконно торговали на пляже мороженым и его могли оштрафовать на пятьдесят долларов за торговлю без лицензии. Но вместо того чтобы заплатить штраф и заткнуться, он настучал на всех, кто торговал на пляже, включая меня. Так что, если Псих и Ублюдок захотят предъявить обвинение Пингвину, он запоет на Корт-стрит не хуже Селин Дион.
Я хотел продолжить свой рассказ, но тут Ублюдок сказал:
– Вот удивительно – после всего сделанного вами вы по-прежнему считаете продажу мороженого нарушением закона!
Он пожал своими ублюдочными плечами.
– Большинство людей сказали бы, что это вполне честный способ для мальчика заработать пару баксов.
Интересно… Ублюдок затронул очень сложный вопрос: а что такое, собственно, «нарушение закона»? В былые времена практически все, кого я знал (как мои ровесники, так и взрослые), считали мою незаконную торговлю мороженым абсолютно законной. Меня все восхваляли. Но истина заключалась в том, что я, конечно же, действовал незаконно, потому что торговал без лицензии.
Но были ли мои действия действительно преступными? Может быть, некоторые законы просто не стоит соблюдать? В конце концов, мы ведь всего лишь пытались честно заработать немного денег, не так ли? Мы вообще-то облегчали тысячам жителей Нью-Йорка пребывание на пляже, так как в противном случае им пришлось бы долго идти назад по деревянной дорожке (где, кстати, очень легко было засадить занозу в босую ногу) и стоять в очереди к киоску, в котором хозяйничал подросток такого мрачного вида, что он, скорее всего, плевал в еду покупателей, как только они отворачивались. Так что вполне можно было доказать, что мы с Элиотом занимались «хорошим» делом, несмотря на то, что формально мы нарушали букву закона.
– Ну, если в двух словах, – сказал я Ублюдку, – то мы действительно нарушали