Бабуся вряд ли могла бы даже подумать о том, почему я так внимательно смотрел на памятники. А я из десятков пропеллеров самых разных размеров и формы выбирал тот, который хотел бы считать своим. Пропеллером моего самолета. Я как-то не сообразил тогда шестилетним умишком, что при авиационных катастрофах пропеллеры разбиваются, разлетаются вдребезги или корежатся в первую очередь. И пропеллеры на памятниках – чаще всего имитация, плод воображения заказчиков или скульпторов, делавших памятники летчикам.
Игорь сфотографировал свой класс в последнее лето перед войной.
Знания о самолетах у заказчиков – друзей и родных погибших – были большими. На обелисках встречались и широкие, грациозно извитые пропеллеры, которые я потом видел на фотографиях самолетов зари авиации – первых «Фарманах», «Блерио» и подобных им. Бывали огромные четырехлопастные металлические пропеллеры, привинченные к памятнику так, что пара лопастей шла вдоль столба, а вторая – поперек, создавая силуэт креста. Или все лопасти были под углом к столбу, и силуэт памятника напоминал ветряную мельницу. Трехлопастные пропеллеры почему-то меня не трогали. Я считал их несерьезными. И хотя бывшие хозяева четырехлопастных пропеллеров летали, по-видимому, на огромных самолетах (на аэропланах, говорили мы с Бабусей), мне почему-то милее были обычные, двухлопастные, не очень большие.
Не знал я тогда и того, что в половине могил под обелисками почти, а иногда и совсем не было их «хозяев». У многих тело в момент страшного удара о землю и часто следовавшего за этим огненного урагана было разбросано на большом пространстве – иногда почти ничего нельзя было найти. Но если бы даже я и знал тогда обо всем, мечты мои не изменились бы.
По-разному настроенные, мы с Бабусей покидали кладбище, ставшее на некоторое время одним из обязательных для посещения мест, когда мы бывали в этих краях.
Потом жизнь унесла меня в другие места. Но через 20 лет, в 1952 году, моя мама получила комнатку в новом доме на одной из Песчаных улиц, и мы переехали туда жить. При этом на ближайшую станцию метро – «Сокол» мы ходили через небольшой парк со старыми вязами, в центре которого был построен кинотеатр «Ленинградский». И как только я прошел по этому парку первый раз, сразу понял, что это оно – то место. Только уже никаких обелисков, могил, пропеллеров. Просто парк. И все люди вокруг были, как и я, приезжими, и никто ничего не знал о том, что тут было раньше.
Но я-то знал, и искал хоть какое-то подтверждение… Нашел. В одном из углов парка, среди деревьев, на земле лежал большой, похожий на валун, черный камень – из числа недешевых памятников.