– Нет-нет, много времени я у вас не займу. – Голос женщины звучал очень любезно. – Меня интересует только, правда ли, что у вас есть опыт работы с детьми, получившими психическую травму во время войны?
София откашлялась.
– Да, все верно. Что вы хотите узнать?
– Дело в том, что у нас в Хессельбю есть семья, приемному сыну которой требуется пообщаться с кем-нибудь, кто лучше разберется в его жизненном опыте. И когда я окольными путями узнала о вас, то решила попробовать с вами связаться.
На Софию навалилась усталость. Больше всего ей хотелось поскорее закончить разговор.
– Вообще-то у меня довольно много пациентов. Сколько ему лет?
– Шестнадцать, его зовут Самуэль. Самуэль Баи, из Сьерра-Леоне.
София быстро взвесила все за и против.
Забавное совпадение, размышляла она. Я не думала о Сьерра-Леоне несколько лет, и тут вдруг сразу два предложения работы, как-то связанной с этим местом. – Пожалуй, я все-таки смогу выкроить время, – сказала она наконец. – Как скоро вы хотите, чтобы я с ним встретилась?
Они договорились, что мальчик приедет на первую диагностическую беседу через неделю, и, после того как социальный работник пообещала ознакомить Софию с их заключением о ребенке, повесили трубки.
Перед выходом с работы София сменила обувь – надела красные туфли от Джимми Чу, сознавая, что ранка на пятке начнет кровоточить уже в лифте.
Она дышит в мешке, который сама наполнила моментальным клеем. Сначала начинает гудеть в голове, потом все окружающие звуки раздваиваются. Под конец Девочка-ворона видит саму себя сверху.
На подъезде к местечку Больста он сворачивает с шоссе. Все утро она боялась того момента, когда он остановится на обочине и заглушит мотор. Она закрывает глаза, стараясь не думать, а он берет ее руку и кладет на то самое место, и сразу чувствуется, что он уже затвердел.
– Ты же знаешь, Виктория, про мои потребности, – говорит он. – Ничего странного тут нет. Они имеются у всех мужчин, и совершенно естественно, что ты помогаешь мне расслабиться, чтобы мы смогли ехать дальше.
Она не отвечает, продолжает сидеть с закрытыми глазами, когда он, гладя ее одной рукой по щеке, другой расстегивает ширинку.
– Помогай, не упрямься. Много времени это не займет.
Его тело пахнет потом, дыхание отдает кислым молоком.
Она делает то, чему он ее научил.
Со временем у нее стало получаться все более ловко, и когда он хвалил ее, она почти гордилась: она что-то умеет, причем хорошо.
Когда он кончает, она берет возле рычага коробки передач рулон бумаги и обтирает липкие руки.
– Как ты смотришь на то, чтобы заехать в Энчёпинг на большой рынок и купить тебе что-нибудь красивое? – спрашивает он, улыбаясь, глядя на нее с нежностью.
– Ну, пожалуй, можно, – бормочет она, потому что всегда отвечает на его предложения бормотанием. Ведь никогда не известно, что они на самом деле означают.
Они направляются на хутор в Дала-Флуда.
Все