– Buenas noches[12], – сказал отец.
Мужчина кивнул и что-то потребовал на испанском. Отец порылся в бардачке и протянул ему чек из магазина «Сирс». Человек долго изучал его, а затем назвал какую-то цифру – я понял это, потому что немного нахватался испанского, когда гостил у бабушки с дедушкой прошлым летом.
Отец недовольно хмыкнул и назвал другую цифру.
Мужчина улыбнулся, сверкнув золотыми зубами. Прежде чем он успел еще что-то сказать, папа протянул ему несколько песо. Тот пересчитал. После этого отец включил первую передачу, и грузовичок покатился вперед. Оглянувшись по сторонам, толстяк сунул деньги в карман. Отец нажал на газ.
– Почему ты должен ему платить?
– Они называют это налогом. Но на самом деле это взятка.
– А разве это не против закона?
– Ясное дело, но он и есть закон.
– Он полицейский?
– В общем, да.
– А если полицейские нарушат закон, кто же будет их арестовывать?
– Не знаю. Хороший вопрос, Оллестад.
Отец дал мне немного помучиться над этими парадоксами. А потом заговорил.
– Жители бедных стран, вроде Мексики, пытаются любыми способами достать деньги. Для этого они даже приезжают в богатые страны – такие как Америка. Это неправильно. Но иногда, как вот сейчас с тем парнем, мы им подыгрываем, поскольку понимаем их обстоятельства.
Отец взглянул на меня, изучая мою реакцию. За окнами было темно. Вдалеке виднелось несколько одиноких огоньков.
– Значит, он лжец, так? – спросил я.
– Тот пограничник?
– Ну да…
– О-хо-хо! Получается, так.
Мне захотелось признаться, что я тоже солгал – про скейт и про то, где поцарапался. Я прижался лбом к окошку, чувствуя на себе взгляд отца. Я думал о Никсоне, о его отвисших щеках и сутулых плечах, а еще о золотых зубах полицейского и о том, как он ночь напролет сидит в своей будке, собирает с людей деньги и засовывает их в карман.
– Ты там не особо налегай на стекло, Оллестад, – проговорил отец.
– Извини.
– Хочешь положить голову мне на колени?
– Ага.
Я развернулся к отцу, улегся щекой на его бедро и подтянул согнутые колени, чтобы ступни упирались в дверцу.
Из окошка грузовичка мне на голову лился солнечный свет. Я приподнялся и вытер лоб футболкой.
– Buenos dias![13] – сказал отец.
Я заметил, что под глазами