Как-то зимой, когда Стыдобьев выступал на уличном митинге, в глотке у него что-то сочно надорвалось, и с тех пор ректор только сипел, как закипающий чайник, а пытаясь произносить длинные фразы – булькал. Он понадеялся было, что теперь телефон успокоится. Однако голосовая недееспособность лишь повысила ценность Стыдобьева как свадебного генерала. Длинно говорить он был не в состоянии, а краткие спичи седовласого академика шли на ура.
Тогда Стыдобьев приноровился выдергивать сентенции из официальной «Шайтанской окружной газеты» и на каждом публичном мероприятии произносил не более одной, самой подходящей. «Наш бюджет – не дойная корова, он должен работать на всех», – вещал ректор на слете доярок-ударниц. «Обалтывание, охаивание и огульное очернение действительности – вот что мешает нам двигаться вперед», – сипел и булькал он на форуме журналистов округа. «Долгое время наши органы лежали на боку, пора поднять их с колен», – провозглашал Стыдобьев на юбилее окружной милиции. Губернатора Папченко ректор называл не иначе как мудрым дальновидным хозяйственником, вице-губернатора Повидлова – грамотным организатором и экономистом.
Когда начались губернаторские выборы, ректор сразу понял, что добром они для него не кончатся. Мудрый хозяйственник и грамотный экономист расплевались друг с другом раз и навсегда, а расплевавшись, принялись требовательно и назойливо названивать Стыдобьеву. Он должен был кого-то из них поддержать. Кого-то из них выбрать.
– Ты, туда-сюда, не юли, – басил в трубку губернатор Папченко. – Ты, туда-сюда, вспомни, кто тебя кормит-поит, кто тебе перед Богом свечку ставит. Ты, сипатый, покажь мне лояльность. А будешь с Повидловым-уродом в детские игры играться, хвостом своим облезлым увиливать – мы тогда с тобой по-нашему, по-русски, как с предателем. Суши тогда сухари, туда-сюда!
– Определяйтесь, господин Стыдобьев, – мягко предлагал вице-губернатор Повидлов. – Вы должны понимать: если свяжетесь с придурком Папченко, к вам придет прокурор и побеседует о нецелевом расходовании