– Верно. Но я сейчас по другому поводу и, кстати, противники те же.
– Слушаю внимательно.
– Зерно 1996 года в «Сулеймане».
– Да, проблема серьезная. Я уж подумываю с президентом связаться. Нет на них управы. Нагло украли мое зерно, и на этом все закончилось. А ты что предлагаешь?
– Я считаю, надо объединить всех пострадавших, в том числе и вас. Вот Черняев – за. Однако если вы подтвердите уступку прав требований, то все остальные, увидев, что сам Зеленченко на это пошел, подключатся не задумываясь. Однако этот вопрос следует решать только в рамках уголовного преследования. Ведь это же чистой воды криминал! А если сунемся в суды – завязнем.
– Естественно. Я то же самое твержу этим кабинетным юристам- бездельникам и прокурору, а они меня в суд отправляют! Но разве ты не понимаешь, Дима, с кем связался. Зачем тебе лишняя головная боль?
– Хороший вопрос, Василий Степанович. Буду краток. В том году вы лишились своего зерна. Получить его обратно – дело бесперспективное. Вы недосчитались четырехсот тонн. Если я верну вам зерно в количественном выражении, вы будете довольны?
– Но тебе-то какой в этом прок?
– Зерно изымалось по цене сто шестьдесят два доллара за тонну. Сейчас оно стоит чуть более девяноста долларов. После урожая этого года цена опустится до восьмидесяти долларов. Я же буду предъявлять иск на сто шестьдесят два доллара, а с вами заключим соглашение о возврате зерна за минусом десяти процентов.
– Понял. Ты вернешь мне долг не деньгами, а зерном, триста шестьдесят тонн. Удержав сорок тонн, останешься в наваре. Хочешь разницу в цене нынешнего урожая и 1996 года в свой карман положить? А ведь сейчас она упала ровно вдвое! Неплохо придумал… Ладно, я все подпишу. Однако честно заявляю: мне это зерно не нужно – у меня почти сорок тысяч гектаров посевных площадей. Но я хочу наказать губернатора. Он посягнул на мою собственность. Я просил его вернуть мне мое, но он эту просьбу проигнорировал. Поэтому смело рассчитывай на меня.
Прощальное рукопожатие было крепким. Это и стало началом пути, который привел Дмитрия Максимова в зону.
Глава 2
СИСТЕМА
Тогда наивный юнец, которому через неделю исполнялось двадцать три года, всерьез верил, что сможет победить систему. Ведь закон же на его стороне! Кроме того, как уже говорилось, Дима обладал богатой фантазией, которая рисовала в его воспаленном воображении чемоданы новеньких стодолларовых купюр, которые он срубит с этого авантюрного, но обязательно успешного проекта. Система… Миллионные суммы ущерба… С одной стороны, «Сулейман», макаронный гигант, с другой – он, двадцатидвухлетний пацан. Весовые категории противников, мягко говоря, были несопоставимы, но задатки правозащитника проявлялись у Димки уже в детстве. Первую коллективную акцию протеста он провел в неполные тринадцать лет,