– Надо же, какой ты смелый! – насмешливо восхитился Вебранд. – На Квартинг, на рабский рынок, не хочется? А? Есть у меня там один хороший приятель, Сэбьёрн Говорун, так он торгует рабами с большим размахом – завезет вас в такие земли, где люди с тремя ногами и двумя головами. А? Хочешь?
– Конечно, это любопытные места, – хрипло, но вполне спокойно заметил Хагир. – Не каждому повезет забраться так далеко.
Сейчас ему очень хотелось, чтобы трехногие люди оказались пьяными выдумками, но неприятная возможность проверить самому делалась все ближе.
– А может, не возиться? – сам у себя спросил Вебранд. – Лучше посадить вас в рядок и всем посшибать головы – простенько и быстро. А? Знаешь, был один такой конунг: он тоже попал в плен вместе с дружиной и попросил, чтобы его людей выстроили в ряд и отпустили потом всех, мимо кого он успеет пробежать с отрубленной головой. Не помнишь, сколько шагов он успел сделать?
– Десять, – ответил Хагир. Эту сагу он слышал еще в детстве, и не Вебранду было состязаться с одним из Лейрингов в знании древних героев. – А знаешь еще про одного, который считал серебро, когда ему вздумали отрубить голову?
– И голова сказала: «Десять»! – Вебранд пригнулся, хлопнул себя по бедрам и захохотал.
Его смех так неприятно резанул слух, что Хагир закрыл глаза. Нет смысла испытывать твердость его духа такими разговорами: он так отупел от усталости, что просто не может взять в толк: к нему и к его собственной голове все это имеет удручающе-прямое отношение.
– А ты крепкий парень, как я погляжу! – заявил Вебранд, отсмеявшись. – Откуда взялся на вашем паршивом Квиттинге такой сведущий в древних сказаниях и твердый духом герой? Прямо Гуннар в змеином рву! Кто ты такой? Уж не брат ли ты этому шумному дураку?
– Нет. – Хагир мотнул головой и невольно поморщился: изнутри в лоб толкала сильная боль. – Я – Хагир сын Халькеля. Из рода Лейрингов. Слышал?
– Как не слышать? – Вебранд обрадовался, как будто речь шла о его собственной родне. Понятное дело, знатность пленника прибавляет чести победителю. – Род последнего конунга квиттов, как не слышать? Гримкель Черная Борода хоть и не самый славный конунг, но последний – такого будут помнить! С чего же ты взялся служить этому морскому быку? – Он небрежно кивнул туда, где лежал Стормунд. – Неужто получше не нашлось? Такой знатный человек может служить только конунгу? А?
– Ничего подобного. На службе у конунга я бы чувствовал себя униженным. А служба простому человеку унизить меня не может. Там я всего лишь беднее… Не настаиваю, чтобы ты это понял.
– Хе-хе! – Вебранду было очень весело. – Да ты никак считаешь