Бейтел нашел яму и принялся маскировать ее ветками и листьями: ловушка для саблезубого тигра. Закончив, он отошел немного в сторону и осмотрел ее. А потом направился прямо к яме.
– Осторожно! – закричала я. – Еще сам упадешь!
– Хочу проверить, как сработает, – ответил Бейтел.
Он шел, насвистывая и заложив руки за спину, разглядывая облака. Прямо как саблезубый тигр-папаша в воскресенье, когда у него нет других дел, кроме как гулять и наслаждаться хорошей погодой. Наконец Бейтел наступил на листья и ветви и провалился по пояс.
– Сработало! – воскликнул он.
Надо же, какое чудесное выходило утро! Внезапно я поняла, почему люди продолжают рожать детей. Всегда есть один шанс на десять миллиардов, что у тебя получится маленький Бейтел.
Возвращались мы опять мимо озера.
– Наверное, бобры уже проснулись, – сказал Бейтел и скрылся в прибрежных кустах. Надолго.
С детьми пообщаешься – станешь буддистом. Нужно столько терпения, что время как будто перестает существовать и отступает: мол, сдаюсь-сдаюсь.
Рядом вынырнул Бейтел:
– Знаешь, что мне бобры рассказали? Они говорят, что… – Тут на берегу показались другие туристы, и Бейтел быстро сменил тему: – Мы еще матч не доиграли, а мама уже зовет меня домой. И вот я лежу в постели и слушаю, как остальные радуются, что гол забили. Разве это честно?
– Нет, конечно, – ответила я.
Я в жизни не играла в футбол, но мне было так приятно, что Бейтел впустил меня в свой мир, что я соглашалась с ним во всем. Мы приближались к кемпингу, на тропинках все чаще появлялись прохожие. Что рассказали бобры, так и осталось загадкой.
Отец Бейтела – самый добрый из всех отцов нашего маленького клуба. К Донни он отношения не имеет: у того другой папа, с которым я не знакома. Хорошо, что я единственный ребенок: никакой путаницы с отцами. Папа Бейтела каждый вечер рассказывал нам, всем четверым, сказки перед сном. Он прозвал Бейтела Франциском в честь древнего святого, который беседовал с птицами. По-моему, он и сам умел общаться с любыми животными. Только с матерью Бейтела ему не повезло. Зараза каких мало! Изменила прямо у него под носом! Ну и он после этого тоже ей изменил. К сожалению, с моей мамой. Скандал вышел ужасный, и больше мы папу Бейтела не видели.
Боже, как же я ненавижу измены! Из-за них все, что ты раньше чувствовал и говорил, становится враньем. Если завтра мы с Диланом станем парой, я буду хранить ему верность всю жизнь. И еще десять лет после своей смерти – клянусь. Да и потом тоже. Не то что мать Гамлета: у нее муж умер, а она уже через несколько недель вешается на его брата – своего деверя, дядю Гамлета… Да я бы им всю постель заблевала! Как раз перед тем, как они в нее нырнут. Хотя это вроде как не измена – она ведь вдова, и все же. Вокруг Гамлета – сплошные интриги, заговоры и обман. Его ярость – это моя ярость.
Донни похож на свою мать, а Бейтел – на отца.