В центре лагеря возвышался монумент с двумя бородатыми людьми в одежде прошлых веков. Вокруг монумента росли цветы.
– Ступайте! – мотнул головой парень. – А потом вы окажете нам помощь.
– Вы нас просите или приказываете? – спросил Гарин.
Парень мгновенно выхватил большой старомодный револьвер из кобуры на бедре и навёл на Гарина:
– Прошу! Очень.
Гарин выдержал паузу и заговорил спокойно:
– А ежели вы просите, молодой человек, тогда распорядитесь, чтобы сперва нашим маяковским задали корма, а нам продали еды и питья. После чего мы будем чрезвычайно рады оказать вашей богине медицинскую помощь.
Мгновенье парень держал свой револьвер, затем неохотно убрал его.
– У нас нет врачей, – произнёс он зло. – А деньги в лагере запрещены.
– Мы расплачиваемся взаимными услугами, – добавила мускулистая загорелая девушка.
– Договоримся! – кивнул бородой Гарин.
– Что едят ваши роботы? – спросил другой парень, коренастый, с голым черепом.
– Все белковые соединения. В принципе, их можно кормить и отбросами.
– С отбросами у нас сложно, мы содержим коз, орлов и панголинов.
– Ну хоть что-то остаётся?
– Они едят говно? – спросила девушка, подходя к улыбающемуся маяковскому и хлопая его по символическим пластиковым гениталиям.
– Детритофагия у них ведь в программе? – вопросительно оттопырил губу Штерн.
Гарин кивнул.
– Пойдём, я накормлю тебя! – Девушка ткнула маяковского кулаком в рельефный живот.
Гарин приказал остальным маяковским следовать за девушкой.
– А вам всё-таки придётся поклониться великим, – произнёс мормолоновый. – Ритуал!
– Ну хорошо, – согласился Гарин.
– Только умоляю, уберите собак, – попросил Штерн.
– У вас есть сеть? – спросила Маша.
– Мегамерзостями не пользуемся.
Собак отозвали. Прибывших отвели к монументу. В окружении турнюра с алтайскими цветами возвышались две бородатые, лысоватые фигуры в человеческий рост, вылепленные из необожжённой глины. На постаменте виднелись две надписи, выложенные из иссиня-чёрного лабрадора: BAKUNIN и KROPOTKIN. Возле постамента на земле сидели молодые люди, взявшись за руки и образуя живую цепь. Крайний из них приложил свою ладонь к монументу. Цепь человеческая уходила в другой конец лагеря.
– Поклонитесь великим предтечам мирового анархо-коммунизма! – громко произнёс мормолоновый и склонил синеволосую голову.
Гарин нехотя кивнул своим массивным голым черепом, Маша поклонилась в пояс, Пак встала на одно колено, Ольга и Штерн склонили головы, а бути стали качаться на ягодицах, словно куклы-неваляшки.
– Уважаю, читала в университете! – громко произнесла Пак, вставая.
– Достойные, – произнесла Маша.
– Они сильно пострадали за свои идеи, – сказал мормолоновый.
– Слезами залит мир безбрежный… – пробормотал Гарин, оглаживая бороду