– А куда же мы тогда направляемся? – удивилась Анфиса, – и скоро ли придём?
– Уже пришли! – мальчишка ткнул пальцем в рыночную площадь.
Гарри, взяв Анфису и Джингл за руки, ловко расталкивая появившихся невесть откуда мальчишек, протискиваясь между мужчинами и женщинами, одни из которых старались продать немудрёный скарб, а другие – купить что-то необходимое в хозяйстве, шел к одному ему известному месту.
Наконец, остановившись у растущего прямо посередине площади дерева, мальчик вынул из котомки, не замеченной ранее Анфисой, небольшую тканую дерюжку, расстелил её прямо на булыжнике:
– Ну вот! Садись, бери свои картинки и камушки! – Гарри вывернул перед Анфисой из мешочка то, что в нем лежало. Непонятные клочки бумаги с нарисованными на них силуэтами и знаками и разноцветные камешки, напомнившие ведьме те, что лежали на берегах рек в её родном Мире.
Мальчик посмотрел на эльфийку:
– А ты давай пой! Иначе, как леди узнают о том, что вы уже пришли?
Джингл улыбнулась, и над площадью зазвучал тонкий нежный голос.
Эльфийка пела о том, как прекрасен её родной Мир.
Как великолепно ярко-голубое небо.
Как зелены леса и глубоки озёра.
О том, как она тоскует по этому Миру, который покинула, желая встретить свою любовь.
О том, что она не теряет надежды однажды вернуться.
Вернуться вместе со своим избранником.
С тем, кого она обязательно найдёт.
С тем, кому предначертано стать её истинной парой.
Люди, снующие до этого по площади, остановились, заслушавшись песней. Никто не понимал слов. Да и откуда было знать жителям Мира без Магии язык эльфов? Но это было не нужно. Потому как у каждого из них была своя печаль. Своя тоска по тому, кто сражался на войне. И своя надежда. Надежда, на то, что тот, кто любим, обязательно вернётся живым!
Окруживших Анфису и Джингл людей, растолкала молодая женщина. Она присела на корточки рядом с ведьмой:
– Ты все верно сказала! Мой муж жив! Он ранен и сейчас находится в госпитале на побережье! Но скоро будет дома! – женщина протянула Анфисе какую-то купюру, – возьми. Это все что у меня есть. Купи своей девочке тёплую одежду, скоро станет совсем холодно, а на ней только тонкое платьице, да и то в дырках.
Гарри ловко выхватил купюру из руки недоумённо рассматривающей её ведьмы:
– Ого! Целый фунт! – и спрятал в своём кармане.
Анфиса только пожала плечами. Женщину, столь щедро заплатившую ей за добрые вести о муже, оттеснили. Перед ведьмой уже стояла дама постарше, державшая за руку юную девушку лет шестнадцати.
– У меня нет денег, чтобы заплатить тебе, ведьма, – тонкое лицо женщины скривилось, словно она презирала саму себя за то, что вынуждена признаться в нищете. Но дама быстро взяла себя в руки:
– Скажи мне, ведьма, где мой муж? Где отец моей дочери? Жив ли он?
Анфиса протянула руки ладонями вверх:
– Покажи